Страница 7
Продолжение книги "ВИТЕБСКОЕ ПОДПОЛЬЕ" Авторы Н.И.Пахомов, Н.И.Дорофеенко, Н.В.Дорофеенко.
Дом Н. К. Оскер был для Веры надежным почтовым ящиком пи сбору сведений об аэродроме. В ряде послевоенных изданий упоминается «темная комната», в которой В. 3. Хоружая встречалась с «невестой партизана Володи Германовича», работавшей на аэродроме, и передала ей личную записку от довоенного друга. Но кто такая «невеста Германовича» и у кого конкретно происходила встреча, не было установлено. Не упоминается и М. К. Оскер, хотя именно она организовала Вере Хоружей эту встречу и своем доме.
Во время одной из первых встреч с Матреной Климентьевной В. 3. Хоружая назвала ей адрес «невесты Германовича». М. К. Оскер вызвалась пригласить «невесту» к себе домой. Условились, что встреча состоится вечером. Как вспоминает Зина Шерякова (это и была «невеста Германовича»), однажды под вечер к ним зашла прихрамывающая женщина и сказала, что ее желает видеть один человек по очень важному вопросу. Рассказала, куда и как пройти, но адрес не назвала. Спрашивать надо было «тетю Аню».
Зина нашла дом. В его хозяйке девушка узнала ту женщину, которая приходила к ней. Это и была Матрена Климентьевна. Они пригласила Зину в другую комнату, где было совершенно темно. Находившаяся там Вера Хоружая взяла Зину за руку, подвела к столу и предложила сесть.
- Знаете ли вы Володю Германовича? – спросила незнакомка.
- Знаю. Это хороший друг моего детства. Скажите, где он сейчас?
- Он поручил мне передать вам горячий привет и вот эту записочку. Можете выйти в передаю и прочесть, а потом опять зайдете.
Володя писал, что он среди своих людей, живет хорошо вернется только с победой. В заключение просил сделать для «тёти Ани» все, что потребуется.
Зина снова зашла и темную комнату. Незнакомка протянуле ей свою нежную теплую руку и спросила:
— Ну, как? Согласны вы помогать мне?
— Я не знаю, чем конкретно могу быть вам полезной,— поинтересовалась в свою очередь Зина.
- Вы работаете на аэродроме. Нам надо знать всё, что там делается; сколько и какие там самолеты, где расположены бомбо- и бензохранилища, их емкость, загруженность и т. д.
— Где и когда мы с вами сможем встретиться?
- Меня здесь не ищите и вообще не пытайтесь искать. Когда потребуется — я сама вас найду. Все, что сочтете нужным и важным, передавайте, по возможности ежедневно, хозяйке этого дома Матрене Климентьевне. Только никаких записок, никаких разговоров о нашей встрече. Запоминайте все хорошенько и передавайте только устно, только лично.
— Ну что вы! Я вас хорошо понимаю,— заверила Зина.
— А теперь давайте поговорим,— предложила Вера.— Расскажите, пожалуйста, все до мелочей о прошедшем дне, о своих впечатлениях, переживаниях, наблюдениях, с кем встречались, что видели и слышали, о чем и с кем говорили.
Зина постаралась вспомнить до мельчайших подробностей события минувшего дня. Говорила долго, стараясь ничего не упустить. Вера слушала ее молча, не перебивала, а когда пауза затягивалась, просила продолжать. Вера Захаровна поблагодарила девушку за наблюдательность, посоветовала быть внимательной и осторожной. На этом они расстались.
С этого дня Зинаида Шерякова (ныне Матвиевич) стала боевой помощницей Веры Хоружей. Ежедневно, по вечерам, Зина приходила в домик по 5-й Винчевской, 17, дважды стучала в дверь, ей открывила М. К. Оскер, которой она подробно рассказывала о результатах наблюдений за аэродромом. Так продолжалось больше месяца. Но однажды ей не открыли дверь на условный стук. В последующие дни повторилось то же самое. Почуяв что-то неладное, Шерякова прекратила посещение дома М. К. Оскер.
3. А. Шерякова-Матвиевич живет и работает в Витебске. С большой теплотой она вспоминает «тетю Аню», но до последнего времени и не подозревала, что «тетя Аня» это и была В. 3. Хоружая.
Через А. Я. Лукашенко и М. К. Оскер В.З. Хоружая заочно познакомилась с военнопленным Степаном, который работал на аэродроме, и привлекла его для сбора разведывательных данных. Теперь информацию об одном из важнейших военных объектов врага она получала по нескольким каналам. Все ее задания Степан выполнял безукоризненно. Его информация не расходилась с данными Зины Шеряковой, а иногда была даже более обстоятельной. Вера Захаровна знала о подготовке и осуществлении побега к партизанам группы военнопленных с аэродрома во главе со Степаном Бубелем.
В своих письмах из Витебска В. 3. Хоружая сообщает о боевых делах подпольщиков, которые использовали все средства и возможности для борьбы с гитлеровскими захватчиками. Так, в письме от 13 октября 1943 года она пишет:
«Вчерашней ночью на станции «нечаянно» столкнулись два состава. На лесозаводе то и дело портятся станки, выполняющие самые срочные заказы военным организациям. На строительстве укреплений обваливается земля и давит немца-конвоира. Возле железнодорожного моста эшелон с бензином наехал на мину. Сгорело 50 цистерн, поврежден путь. Иначе не может быть...»
Вместе с тем она с ненавистью говорит о ничтожной кучке негодяев, которые продали свою душу и тело фашистам за тарелку похлебки, за плитку шоколада, за возможность нажить себе капиталец путем спекуляции, разграбления складов, домов и квартир, оставленных населением.
За короткое время Вера Хоружая полностью освоилась с обстановкой в Витебске. Советские люди открывали ей свои сердца, помогали собирать необходимую информацию, которую она, тщательно перепроверяя и уточняя, посылала по назначению. Вера сообщала подробные данные о расположении воинских частей врага, о складах боеприпасов, о количестве самолотов на аэродроме, о передвижении частей противника, точно указывала объекты для ударов советской авиации и сообщала результаты бомбежек. От внимательного глаза подпольщицы не ускользали и новинки фашистской военной техники. Хорошо владея немецким языком она узнавала от солдат и офицеров многие важные сведения. Нужно ли говорить о том, какую ценность представляли все её сообщения для командования Советской Армии и партизан.
Поражает знание В. 3. Хоружей города, его географии, планировки. Читаешь письма, и кажется, что человек, писавший их, прожил здесь всю жизнь,— ему знакома каждая улица, каждый скверик, местное название того или иного уголка.
Письма Веры Захаровны Хоружей из витебского подполья — это волнующие документы о жизни, настроениях и несгибаемой воле советских людей, временно попавших под фашистское иго. Всего она написала 12 писем. Они были опубликованы и широко известны читателям. Последнее датировано 6 ноября 1942 года. Через неделю, 13 ноября, к ней на связь были посланы Софья Панкова и Клавдия Болдачева («Береза»). Прошел условленный срок, но они не возвращались.
Для выяснения причины нарушения связи с Верой и задержки К. Д. Болдачевой 26 ноября 1942 года в город направляется А. П. Иванькова. Здесь она узнала страшную весть: В. 3. Хоружия, Евдокия Суранова, Софья Панкова, Клавдия Болдачева и Воробьевы, всего восемь человек, 13 ноября 1942 года арестованы гитлеровцами. В доме бабушки Маши А. И. Иванькова застала лишь Анну Васильевну, которая тоже арестовывалось, но затем оказалась на свободе. Арест В. З. Хоружей, ее подруг и Воробьевых подтвердили и на другой явочной квартире, по Песочной, 25.
То, что провал произошел именно в тот день, подтверждается архивными документами. В сводке витебской городской тюрьмы за 13 ноября 1942 года есть пометка, что в этот день из 2-го отдела полиции прибыли: Клавдия Болдачёва, Василий Воробьев, Анна Корнилова, Антонина Заско, Мария Воробьева, Агафья Воробьева, Анна Васильева и Мария Петровская.
В тюрьме по Суражскому шоссе они пробыли пять дней, а 18 ноября 1942 года все были переданы в СД на Успенку. Сначала сидели все вместе, но после первого допроса Веру Хоружую, Софью Панкову и Дусю Суранову бросили в отдельную камеру, изолировав от семьи Воробьевых и связной Клавы Болдачевой. Начались многодневные допросы и пытки.
Двадцать два дня нечеловеческих истязаний выдержали Вера Хоружая и ее боевые друзья. Но никто не сказал фашистам ни слова, кроме А. Васильевой — второй невестки бабушки Маши, которая на очной ставке назвала не псевдоним, а настоящее имя Хоружей. Все вели себя мужественно, стойко, с достоинством, которое приводило в бешенство гитлеровцев. Суранова гневно клеймила фашистских палачей. Агафья Воробьева игнорировала все распоряжения гитлеровцев. Бабушка Маша, человек редких душевных качеств и несгибаемой веры в нашу победу, потрясенная неожиданным провалом, еле держалась на ногах, но не теряла твердости духа.
Нелегко найти свидетелей последних часов жизни этих замечательных советских патриоток. Из кровавых застенков на Успенке живыми выходили немногие. Правда, еще до освобождения Витебска от немецко-фашистских захватчиков подпольным горкомом партии предпринимались попытки выяснить время и обстоятельства гибели В. З. Хоружей. Тогда удалось установить, что 4 декабря 1942 года на рассвете из одной камеры было взято сразу двадцать пять человек, в том числе связная Клавдия Болдачева и семья Воробьевых. Обратно в камеру никто из них не вернулся. Подробностей гибели Веры Хоружей установить не удалось. Но рассказ одного очевидца заслуживает внимания.
… 2 декабря 1942 года в лапы фашистов попала Аня Киташева - разведчица армейской разведгруппы И. В. Будкевича. 3 декабря ее бросили в одну из камер в подвалах СД на Успенской горке. Камеру окутывал полнейший мрак. Лишь изредка вспыхивала тусклая лампочка, когда кого-то вызывали на допрос или приносили тюремную баланду. В эти минуты можно было рассмотреть своих соседей, выбрать более удобное местечко. Из обитателей камеры внимание Ани Киташевой привлекла женщина, которую называли учительницей. Ее мужеством и выносливостью восхищались все, хотя она ни с кем и ни о чем не говорила. За полутора суток, проведенных А. С. Киташовой в этой группе заключённых, «учительница» не произнесла ни одного слова.
В ночь перед казнью она лежала молча и только время от времени тихо стонала. Всё ее тело и ноги были в ссадинах и синяках, лицо опухло до неузнаваемости. Подняться она не могла, часто просили пить. Воду в консервной банке ей подавала подруга, одетая во все темное, с черными короткими волосами и редкими зубами. «Учительница» была женщина средних лет, очень худая, с тонкой длинной шеей. Волосы у нее были светлые, короткие, с легкими завитушками на лбу. На ней - темная юбка и желтоватая кофточка. Подруга выглядела старше, но выделялась своей подвижностью, несмотря на следы серьезных побоев.
4 декабря 1942 года, примерно в пять-шесть часов утра, на пороге камеры появились жандармы с собакой. Все стали подниматься. Поднялась и «учительница». С помощью подруги она встала на ноги и что-то шепнула ей. Та метнулась зачем-то к стенке, но в это время гитлеровец ударил «учительницу» дубинкой, и подруга быстро вернулась назад, чтобы подержать ее. Boзможно, это была попытка оставить на стене память о себе, но было уже поздно. Начали вызывать по фамилиям и по одному быстро выводить во двор. Камера опустела. В ней остался единственный обитатель, брошенный сюда накануне,— Аня Киташева. Когда щелкнул замок, ее охватил ужас. Она принялась стучать в дверь и кричать: «Заберите и меня!»
Вскоре всех оставшихся в камерах узников вызвали в коридор и заставили сортировать одежду, сваленную тут же в огромную кучу. Среди многочисленных вещей А. С. Киташева обнаружила знакомую одежду, в том числе бусы женщины, сидевшей с ней рядом в камере. Судьба забранных утром людей не вызывала сомнений. Судя по количеству одежды, похоже, что в тот день состоялась «генеральная» чистка подвалов СД, гитлеровцы уничтожили большое количество советских патриотов.
Анализируя факты, сопоставляя детали, учитывая время и место действия, поведение «учительницы», одежду и внешние признаки патриоток, можно утверждать, что в числе расстрелянных были Вера Захаровна Хоружая и Софья Сергеевна Панкова. В тот же день фашисты расстреляли Воробьёвых, Клавдию Болдачёву и Дусю Суранову.
Известно также, что большинство подпольщиков, потерпевших провал в декабре 1942 года, а также в январе - марте 1943 года, было расстреляно на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. Именно там, среди десятков тысяч жертв фашизма, покоится прах В. З. Хоружей н ее боевых подруг. Они погибли, как солдаты в бою.
…Так была перевернута последняя страница жизни Веры Захаровны Хоружей. Ей не довелось дожить до светлого дня Победы, ходить по дорогам обновленной земли, любоваться чистыми, солнечными улицами восстановленных городов и деревень.
Жизнь В. З. Хоружей неотделима от партии. Очень хорошо об этом сказала сама Вера в 1937 году, когда по ложным наветам она оказалась перед судом военного трибунала: «У меня нет и никогда не было других, отдельно от партии, интересов. Что выгодно и нужно партии, то выгодно и нужно мне... Партия является для меня самым дорогим в моей жизни».
Во имя торжества великого дела Коммунистической партии, счастья Родины она отправилась и на свой последний подвиг в Витебск. За активное участие в революционной деятельности и проявленный героизм в борьбе против немецко-фатистских оккупантов в годы Великой Отечественной воины Вере Захаровне Хоружей посмертно присвоено знание Героя Советского Союза. Трудящиеся Витебска свято хранят память о своей легендарной Вере. Ее именем названы бывшая улица Тракторная и средняя школа N: 19. О ней поют песни, она незримо присутствует на народных торжествах, она стала знаменем для нашей молодежи, устремленной к высшему идеалу человечества — коммунизму.
ПРАВДА ПРОТИВ ЛЖИ
Преступным целям грабежа и насилия, захвата чужих территорий и порабощения других народов была подчинена также устная и печатная пропаганда оккупантов. Геббельсовские словоблуды пытались внушить советским людям мысль о том, что Красная Армия разбита, с Советами покончено, что германское оружие непобедимо, а поэтому сопротивление бесполезно. Для идеологической обработки населения применялись самые различные формы и методы пропаганды. Она велась при помощи радио, печати, церкви, лекций, докладов. Часть клеветнической литературы фашисты заготовили еще до начала воины с Советским Союзом. По мере оккупации отдельных районов нашей страны гитлеровцы сразу же начали распространять среди населения газеты, листовки, книги, пропитанные враньем, клеветой и человеконенавистничеством. В них всячески восхвалялся так называемый «новый порядок» и обливалось потоками грязи всё советское.
Министерство пропаганды гитлеровской Германии во главе с Геббельсом не жалело средств на пропаганду, не стеснялось врать и обманывать, скрывая от населения оккупированных районов правду о положении на фронтах. Например, заняв Витебск, гитлеровцы поспешили заявить, что их войска уже вступили в Москву и Ленинград.
О разнузданной фашистской пропаганде на территории Белоруссии сообщал в своей докладной в ЦК ВКП(б) П. К. Пономаренко 19 августа 1941 года: «… Немцы развили в занятых областях бешеную агитацию и пропаганду, построенную на лжи, провокации и обмане. Она имеет следующее направление: а) внушение всем мысли о непобедимости германского оружия… в) распространение провокационных слухов и материалов о положении в Советском Союзе, Красной Армии и клевета на вождей, г) ...разбудить у крестьянина мелкособственнические инстинкты, восстановить его против колхозного строя... А чтобы ослабить нашу пропаганду, у населения отобраны все радиоприемники... За поднятие нашей листовки — расстрел».
Гитлеровцы стремились сделать все, чтобы не допустить распространения среди населения правды о положении на фронтах, о героической борьбе нашего народа против фашистских поработителей. С этой целью они забирали радиоприемники, жестоко расправлялись с людьми за чтение и распространение советских листовок.
Антисоветской пропагандой занимались не только штатные пропагандистские работники, но и коменданты, попы, бургомистры и другие ставленники фашистов. Активными пособниками оккупантов в проведении антисоветской пропаганды в Витебске являлись отдел культуры и просвещения городской управы во главе с белорусским националистом, агентом германской разведки Михаилом Рогулей и Белорусский народный дом (БНД), где часто выступали националисты и восхваляли «новый порядок», клеветали на нашу страну, налаживались театральные представления и другие мероприятия, направленные на воспитание молодежи в антисоветском духе.
В своей гнусной пропагандистской работе гитледовцы не пренебрегали услугами предателей из местной интеллигенции. В Витебске их было не так уж много, но и без них не обошлось. Это отец и сын Брандты, журналисты Щербаков («Витбич») и Никита Печенежский, которые организовали издание и стали редактировать лживые фашистские газеты «Новый путь» и «Белорусское слово». В местной типографии миллионными тиражами печатались различные антисоветские листовки, авторами которых чаще всего были ярые антисоветчики Никита Печенежский и Екатерина Гольц. Потоки лжи и клеветы на нашу Родину, на советский народ изрыгал ежедневно городской радиоузел. Специальные агитмашины с радиовещательными установками разъезжали по улицам города, изощряясь в клеветнических пропагандистских трюках.
Играя на религиозных чувствах отдельных граждан, оккупанты всячески поощряли возрождение церквей, молитвенных домов, различных религиозных сект. В Витебске они открыли церкви на Марковщине, по улице Гоголя, четыре молитвенных дома и множество различных общин. Во главе этих религиозных учреждений находились платные агенты фашистов, в обязанности которых входило насаждать и внедрять в сознание советских граждан реакционную религиозную мораль и чуждую им идеологию, использовать церковный аппарат для шпионажа. Церковный отдел витебской городской управы, во главе которого стоял Павел Пароменский, практиковал издание различных печатных трудов религиозного содержания, предназначавшихся для распространения среди верующих. Одной из таких книг, изданных в Витебске, был «Краткий молитвослов».
Мутному потоку лживой фашистской пропаганды необходимо было противопоставить правдивое большевистское слово и тем самым дать достойный отпор фашизму в идеологической области. Поэтому политическая работа среди населения имела не меньшее значение, чем борьба прошв врага с оружием в руках. Надо было использовать такие формы устной и печатной пропаганды, которые бы соответствовали местным условиям, реальной обстановке и были действенными и эффективными в борьбе против фашистской пропаганды.
Зная и понимая силу большевистского слово, оставшиеся в городе коммунисты и комсомольцы старались использовать все возможные источники и материалы для ведения политической работы среди населения. Они припрятали радиоприемники, слушали передачи Москвы, писали на машинке или от руки листовки и распространяли их в городе и окрестных селах. Вторым важным источником сведений о положении на фронте и в советском тылу были листовки и газеты, сбрасываемыс с самолетов.
Макар Бабахин и семья Грунтовых, проживающие в пригородном поселке Подберезье, спрятали радиоприёмник и пишущую машинку. Ежедневно они записывали сводки Совинформбюро, размножали их на машинке и распространяли в городе и посёлке. Правда о положении на фронтах передавалась из уст в уста.
Более четырех месяцев хранил радиоприемник Андрей Коноплев. Изо дня в день он записывал сводки Совииформбюро и знакомил с их содержанием своих знакомых. Коноплев был связан по подпольной работе с Яковом Анащенко, которому через связную Е. Е. Войтенко-Бруеву передавал последние новости из Москвы. Он не пропускал ни одного сообщения Советского информбюро. По его данным патриоты корректировали карту военных действии на советско-германском фронте, которую немцы вывесили на площади Свободы. Гитлеровцы выдвинут флажки, обозначавшие линию фронта, вперед, а ночью подпольщики их отодвинут на положенное место.
С помощью провокаторов фашистам удалось выследить отважного подпольщика. В середине декабря 1941 года Коноплев был схвачен и заключен в казематы СД, где на протяжении нескольких дней подвергался жесточайшим пыткам. 19 декабря 1941 года под усиленным конвоем, со скрученными проволокой руками, его доставили к виселице, сооруженной напротив здания нынешнего областного краеведческого музея. С обнаженной головой, на которой красовались пышные темные волосы, спокойно он шел к месту казни. На груди патриота висела доска с надписью: «Андрей Коноплев. Наказан смертью за хранение радиоприемника и распространение ложных слухов о поражении германских войск под Москвой». Взглянув на надпись, Андрей Георгиевич Коноплев гордо поднял голову, послал последнее приветствие людям и принял смерть, как подобает герою.
Несмотря на угрозу смертной казни, не сдали радиоприемники и слушали передачи Москвы многие другие патриоты города и окрестных деревень. Не подчинился приказу оккупантов и бывший рабочий санатория «Сосновка» комсомолец В. А. Шенковяко. Радиоприемник он прятал под полом. Каждый вечер Володя записывал сводки Совинформбюро, знакомил с ними своих друзей, а через них правда о положении на фронтах распространялась среди всего населения. Вскоре Шенковяко нашел в лесу немецкую радиостанцию и наладил ее работу, пытался связаться с Большой землей. Гитлеровцам стало известно об этом. Во время обыска они обнаружили у Володи приемник и радиостанцию. Фашисты тут же схватили его и через несколько дней расстреляли.
Слушал передачи на Москвы и коммунист А.С.Бобровский - житель д. Старое Село под Витебском. Осенью 1941 года он познакомился с вышедшим из окружения лейтенантом Советской Армии коммунистом Т. А. Морудовым и пригласил его послушать радиопередачи Москвы. С этого времени вокруг них стали группироваться патриоты, объединившиеся в две самостоятельные подпольные группы. Старосельскую группу возглавил учитель из Витебска П. К. Ляховский, а Т. А. Мору дов стал руководителем одной из подпольных групп в городе. Работали они в тесном контакте. Радиоприемник, находившийся в доме Бобровского, помогал патриотам вести политическую работу среди населения, разоблачать фашистских клеветников.
На Витебской электроподстанции действовала подпольная группа комсомольца В. А. Козловского. Отважный юноша, одни из организаторов молодежных отрядов народного ополчения в Витебске, несмотря на ранение, полученное во время оборонительных боев за город, сразу же после возвращения в оккупированный Витебск активно включился в подпольную работу. С помощью друзей Володя собрал радиоприемник и установил его на чердаке в сарае. Ночью патриоты принимали сводки Совинформбюро, а к утру в городе появлялись исписанные ими от руки листовки. Активно работала в группе В.А.Козловского комсомолка Г. А. Крастина, возглавившая затем самостоятельную подпольную группу в городе.
Большую политическую работу проводила в оккупированном Витебске подпольная комсомольская группа, в которую входили Л. Д. Березкина, З. Т. Васильева, Н. И. Захаров, В. Д. Корнешонок, Е. Я. Волчок, Н. В. Воробьев, П. И. Гауберг-Иванова и другие юноши и девушки. Лидия Березкина часто приходила к Андрею Коноплёву послушать новости из Москвы, затем сообщала их своим друзьям и соседям. Помогала ему размножать сводки. Позже бесстрашные патриоты из группы Березкиной установили связь с партизанами А. Ф. Данукалова. По заданию партизан они добывали нужные бланки и документы, собирали сведения о немецких воинских частях, приобретали медикаменты, спасали советских военнопленных. Явочная квартира подпольщиков находилась у П. И. Гауберг-Ивановой по улице Замковой, 3.
Постепенно группа крепла и мужала, накапливала опыт. В 1942 году она совершала диверсионные акты, наладила печатание листовок типографским способом.
В начале сентября 1942 года патриоты разработали план уничтожения немецкого узла связи. 7 сентября Лидия Берёзкина принесла Н.В.Воробьёву, работавшему на телефонной станции, мины и взрывчатку. Комсомолка не подозревала, что за нею вёл наблюдение провокатор Анатолий Белячиц. Лидия Берёзкина и Николай Воробьёв были схвачены. Последовал обыск в квартире Н.И.Захарова, у которого проживала подпольщица. При обыске были обнаружены мины и листовки. В застенки СД-9 попали Николай Захаров, Зина Васильева, а также Евгений Волчок и Василий Корнешонок, которые были схвачены в тот момент, когда они набирали антифашистские листовки в типографии газеты «Новый путь».
Почти две недели героев-подпольщиков подвергали самым изощренным пыткам в кровавых застенках СД. Судьба патриотов была предрешена. Они прекрасно понимали это и мужественно держались до конца. Об этом свидетельствуют надписи, оставленные ими на стенах камер в подвалах СД. Вот одна из них: «Евсеенко Вера, Берёзкина Лида, 18 лет». Дальше приписка: «Расстрел». Вторая надпись: «Зина, Лида, Коля Захаров». Подпись: «Бомба». Это подпольный псевдоним Лидии Березкиной.
Фашисты решили устроить публичную казнь советских патриотов. Герои-комсомольцы Лидия Демьяновна Берёзкина, Зинаида Тимофеевна Васильева, Евгений Яковлевич Волчок, Василий Денисович Корнешонок, их старшие товарищи Николай Владимирович Воробьев и Николай Игнатьевич Захаров были повешены 22 сентября 1942 года возле Смоленского рынка.
За агитационио-пропагандистскую деятельность 7 июня 1942 года был казнен гитлеровцами патриот-железнодорожник П. И. Воднев. В распоряжении полевого коменданта майора Рейнгардта говорилось: «Я наказываю русского Прохора Воднева за агитационные речи на работе смертной казнью через повешение».
… Для антифашистской пропаганды подпольщики использовали любую возможность, каждый удобный случай. В первые же дни оккупации Витебска гитлеровцы вывесили на кинотеатре «Спартак» табличку: «Только для немецких солдат». Кто-то из патриотов зачеркнул слово «солдат» и написал «грабителей». Вывесили оккупанты напротив вокзала и на площади Свободы портрет Гитлера. Через несколько дней подпольщик Парфиль Гурин выколол на обоих портретах фюреру глаза. У вокзала по утрам всегда было много народу. Рассказывают, что первой заметила портрет Гитлера с дырками в глазах одна старушка. Всплеснув руками, она, забыв об опасности, воскликнула:
- Ослеп, окаянный! Скорее бы ты, ирод, околел!
Стоило фашистам вывесить какой-либо приказ или объявление, как рядом появлялись антифашистские листовки. Например, в феврале 1942 года оккупационные власти повсюду наклеили объявления, призывающие население идти на службу в немецкие учереждения. Каждому за это обещались пища, деньги, табак. Точно такие же объявления, но с иным текстом, появились назавтра на месте прежних. Они призывали идти не на службу к гитлеровцам, а подыматься на борьбу с ними.
Нередко газета «Новый путь» выходила с буквенными опечатками, искажавшими политический смысл написанного. Поскольку группа Лиды Берёзкиной была единственной в Витебске, связанной с типографией и наладившей там выпуск листовок, то можно утверждать, что делали это подпольщики её группы.
Во многих семьях отмечались советские праздники. 6 ноября 1941 года в доме М.А.Кузнецовой по Клубному переулку, 6 собрались К.С.Околович, Л.С.Леонова, А.И.Леонова, Тамара Бигус, Г.К.Вишневская, Т.К.Бельская, Вася Кудрявцев, Иван Галузо, спасённый патриотами советский танкист К.А.Галасьев. Исполнили «Интернационал», провозгласили тосты: «За Родину!», «За партию!», «За грядущую победу!» Поклялись быть верными Родине и друг другу до конца, бороться с врагом до последней капли крови. Отметили г7одовщину Октября и подпольщики группы Т.А.Морудова. Краткий доклад сделал руководитель группы. Он рассказал о выступлении И.В.Сталина на торжественном заседании в Москве. Ему удалось прослушать его по радио на квартире у довоенного знакомого, воспользовавшись отсутствием постояльца – немецкого офицера, у которого был приёмник.
В праздничные дни 7 ноября и 1 Мая в различных уголках города появились красные флаги. «Я сама видела, - вс поминает Варвара Турок (Старовойтова), - красный флаг 7 ноября на здании «Зеркалки» (так называли тогда зеркальную фабрику). Он был небольшой, примерно с метр, не очень яркого цвета. Трудно описать, какое чувство испытали все мы, увидев красный флаг в черной ночи фашистской оккупации».
Несмотря на отсутствие постоянных связей с обкомом в 1941 году, подпольщики Витебска правильно понимали цели и задачи борьбы с врагом, значение политической работы среди населения. Она требовала больших усилий, мужества н самопожертвования.
Большую роль в улучшении политической пропаганды в тылу врага сыграли «Витебские ворота». Через них с февраля 1942 года в глубокий немецкий тыл в большом количестве начали поступать газеты, листовки, плакаты и другие материалы. В каждой листовке содержался призыв: «Прочти н передай товарищу!» Когда в город поступало большое количество листовок, их разбрасывали в наиболее многолюдных местах, расклеивали на стенах, столбах, заборах, на досках рядом с распоряжениями немецких властей.
В начале 1942 года ЦК Компартии Белоруссии, Витебский обком КП(б)Б и обком комсомола осуществили ряд мер по расширению политической пропаганды на оккупированной территории. Для транспортировки литературы в тыл врага при отделе пропаганды и агитации Центрального Комитета была создана специальная экспедиция во главе с И.С. Кравченко. 24 мая 1942 года бюро Витебгкого обкома партии приняло постановление «Об организации пропаганды и распространении печати в Витебской области». Предусматривался регулярный выпуск листовок, указывалось на необходимость их широкого распространения среди населения, на целесообразность использования Западной Двины для засылки в тыл врага листовок в закупоренных бутылках. Была создана культбаза обкома КП(б)Б, через которую политической литературой обеспечивались населенные пункты не только Витебской области, но и многих других областей Белорусии, а также Прибалтики. Только в августе 1942 года культбаза отправила в тыл свыше двух миллионов экземиляров листовок, большое количество газет, брошюр и агитплакатов.
О чем говорили и к чему призывали листовки? Тематика их была разнообразная, но всегда злободневная. Так, в июле 1942 года Витебский обком партии издал листовку - «К населению Витебской области. В ней подводились итоги первого года войны и содержался призыв вступать «под знамя священной борьбы за честь и независимость своей Отчизны!» В листовке «Гитлеровские бандиты уничтожают белорусский народ» говорилось: «Пролитая кровь белорусских сынов и дочерей, черные пепелища городов и деревень, издевательства над женщинами, тысячи убитых и искалеченных людей - вот следы пребывания фашистских палачей на нашей родной белорусской земле». Здесь же приводились факты чудовищных преступлений гитлеровских убийц в различных уголках области. Страстным призывом звучали заключительные слова листовки: «Разве мы можем терпеть это дальше? Все, как один, поднимайтесь на священную войну. За пролитую кровь отцов, братьев, сестер и детей отомстим фашистским палачам! Кровь за кровь! Смерть за смерть! Бейте, уничтожайте немецких оккупантов и их прислужников всеми средствами и везде, где бы они ни появлялись!
Продолжение
|