Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Страница 2 | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 08:20
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Лягин Виктор Александрович
Страница 2
 
Продолжение книги «ВИКТОР ЛЯГИН», автор Людмила ТАШЛАЙ
 
 
Вначале войны руководство не собиралось отпускать В.А. Лягина из центрального аппарата, поручив ему подготовку разведыва­тельно-диверсионных групп для деятельности в захваченных нем­цами промышленных центрах.
Отказ подготовленного им руководителя резидентуры отпра­виться в Николаев, в тыл противника, Виктор Александрович рас­ценил как собственный просчет. Он считал, что сам должен испра­вить ситуацию, лично возглавив разведывательно-диверсионную работу в крупнейшем судостроительном центре Причерноморья. Его непосредственный начальник, П.А. Судоплатов, сначала не удовлетворил рапорт В.А Лягина. Но Виктор Александрович про­явил упорство и в конечном счете добился своей цели.
Решающим стал следующий аргумент: немцы попытаются восстановить крупнейшие на юге страны николаевские верфи и пре­вратить судостроительные заводы города в ремонтную и тыловую базу для своего и союзного румынского флотов, а в случае успе­ха - наладить перевозку своих войск и стратегического сырья по Черному морю. Помешать их замыслам и справиться с этим мо­жет только он, как человек, хорошо разбирающийся в вопросах судостроения.
П.А. Судоплатов в своих воспоминаниях пишет: «...группой в Николаеве руководил бывший заместитель начальника англо­американского отдела и научно-технической разведки НКВД В. Лягин, будущий Герой Советского Союза. В тыл противника он отправился по собственной инициативе. Он горел желанием от­личиться на войне. Его вело бесстрашие.
Он оставил семью, все свои привилегии руководящего работника, личную автомашину, которую он привез из-за грани­цы. Несмотря на мои возражения, добился приема у Берии и лич­но подписал рапорт у руководства Наркомата внутренних дел о направлении его резидентом в Николаев накануне оккупации го­рода. Обосновывал Лягин свое решение тем, что возглавить резидентуру крупных портовых районов, захваченных противником, может только человек, имеющий хорошую инженерную подготов­ку. Такая подготовка у него была».
В.А. Лягин был зачислен в резерв особой группы НКВД СССР, которая была создана в Москве 25 июня 1941 года. Данную группу возглавил ПА. Судоплатов с целью организации срочно­го развертывания разведывательной, диверсионной и боевой деятельности в тылу фашистских войск. Вскоре В. А. Лягин был назначен резидентом НКВД в крупном промышленном центре на юге страны - Николаеве - для ведения разведывательной и диверсионной работы на случай оккупации города немецкими войсками.
Виктору Александровичу удалось перед отъездом отправить жену с грудным ребенком в глубокий тыл. Вслед им полетело письмо, в котором он спешил досказать то, что не успел при рас­ставании:
 
14 июля 1941. Москва
Дорогая Зиночка!
Сегодня 14 июля, как будто бы я выезжаю. Настроение очень хорошее. Все мысли направлены к тому, чтобы как можно лучше выполнить поставленную цель. Не волнуйся, по всем признакам должно быть неплохо. Помни все, о чем я тебя просил:
1) Обязательно береги и расти сына.
2) Помогай Татке.
3) Примирись со всеми неудобствами военного времени, не будь чрезмерно требовательна к товарищам.
4) Целуй Витика от моего имени каждый день.
5) Не волнуйся, если по отчаянию потеряла возможность переписываться.
Итак, дорогая, крепенько тебя целую.
Как вы добрались, я уже не спрашиваю. Знаю, знаю, что очень неважно, знаю, что пришлось измучиться, знаю, что устроились не совсем хорошо, но ничего не поделаешь - время такое. Помни, что многим нашим товарищам будет жить значительно хуже; а может быть, некоторым уже и живется.
Большую надежду возлагаю на Матильду Андреевну. Очень благодарен ей за согласие поехать с тобой и взять на свои руки Виктора.
Виктора не балуйте, с пеленок приучайте его к физическим недомоганиям. Суровая зима должна его закалить. Одним сло­вом, ты знаешь мое здоровье, мою выносливость. Пускай он бу­дет таким, но физически сильнее.
Таточка (Татьяна Викторовна Лягина (Есипова) (1930-1978), дочь В.А.Лягина. – Авт.) пускай останется с Аней... Где наши ленинградцы (Мать В.А.Лягина сестра и дочь в годы войны находились в эвакуации в Алма-Ате. – Авт.), я еще не знаю. Тов. Крапачеву оставляю письмо на их имя, но когда дойдет до них - не знаю.
Крепко, крепко тебя целую. До скорого свидания. Твой (подпись).
Поцелуй и крепко поцелуй Викторчика (Виктор Викторович Лягин, сын В.А.Лягина. – Авт.)... Крепко целую Ма­тильду Андреевну (Матильда Андреевна – мать З.Т.Мурашко. – Авт.). Спишись с Соней (Софья Александровна Лягина – (Косухина), сестра В.А.Лягина. – Авт.) - она рядом. Передавай мой привет и поцелуй всем Косухиным. Ирина (Ирина, двоюродная сестра В.А.Лягина. Сотрудник органов НКВД. – Авт.) осталась в Москве, работает в Особом отряде».
 
Из писем, которые отправлял В. А. Лягин своей жене с момента отъезда из Москвы до прибытия в Николаев, можно узнать о пути следования разведчика к месту назначения и непростых условиях, в которых проходила поездка. Фронт стремительно продвигался на восток. На западном направлении 10 июля 1941 года началась Смоленская операция, а 16 июля фашистские войска перерезали магистраль Смоленск - Москва. На южном направлении 7-8 июля танковые соединения противника прорвали оборону советских войск южное Новоград-Волынского и 11 июля вышли на ближние подступы к Киеву.
 
19 июля 1941. Киев
Здравствуйте, дорогие: сыночка, Зиночка и Матильда Андре­евна.
Надеюсь, что вы уже получили мое первое письмо и знаете о моем отъезде. Кое-как добрался до Киева. Ехали мы на автома­шине через мои родные края. Все изменилось до неузнаваемости. Никто из наших, конечно, не в состоянии был узнать старых селений и городов.
Будешь писать маме, напиши, что я был в Жуковке, Ржанице, Бежице и Брянске. Все эти места стали центром промышленно­сти и все без исключения по несколько раз в день бомбятся нем­цами, особенно Алсуфъевка.
За четыре дня своего путешествия несколько раз был свиде­телем бомбежек: За день пребывания в Брянске было две бом­бежки. Не скажу, чтобы было очень страшно. Немцы бомбить не умеют. Так, например из 30 бомб, сброшенных под Брянском, только 4 попали в цель, убив 4-х человек. Остальные бомбы легли далеко от цели. От всех этих бомбардировок много больше па­ники, чем действительного урона.
То же самое и в Киеве. Киев бомбили несколько раз. С хитро­стью и без хитрости, с упрямым желанием разрушить мосты, соединяющие Киев с левым берегом, и просто так попугать жи­телей. В результате же всех бомбежек разрушено три дома и один цех одного завода...
Я живу в Киеве второй день, и я абсолютно не вижу каких-либо видимых изменений, вызванных войной. Правда, на улицах большое количество военных, многие из них крепко «вооружены». Нашлись молодчики, навесившие на себя по паре, тройке писто­летов разных систем и калибров, через плечо ленты, набитые патронами, и на поясе - по паре гранат. Недалеко от Киева име­ется большая группа противника, но не главные силы, главные силы далеко от Киева, и их с успехом сдерживают наши войска.
Был я также в Рославле и под Смоленском, там дело обстоит серьезнее. Но и там успех решается не столько силой против­ника, сколько еще недостаточной организованностью с нашей стороны. Некоторые объяснения этому обстоятельству мо­гут быть найдены в нашей еще неопытности ведения войны по сравнению с системой, которая проверена и исправлена в опыте 2-х летней войны.
Проезжая через населенные пункты, мы останавливались ку­шать. Встречаясь с местным населением, беседовали на военную тему. Во время этих бесед у меня часто наворачивались слезы - любовь и преданность к Советской родине и глубокая ненависть к врагу проявлялась в этих беседах. Одна какая-то старушка во мне нашла большое сходство с ее сынком Федей. С плачем она по­жимала мне руку...
Посмотрел на наши поля и нивы. Видел брянские, орловские, белорусские, украинские. До чего богатый урожай! Душа кровью обливается, когда вспоминаешь, что большая часть этого добра должна погибнуть. Народ идет на жертвы сознательно, с жа­лостью, с чувством полного понимания обстановки, жгут свои хаты, хлеба, уничтожают скот. Конечно, это стоит больших усилий и переживаний, чтобы уничтожить свое добро, созда­ваемое их прадедами, дедами или ими самими. Все в один голос заявляют: «Ну, это ничего, наживем новое - лишь бы Гитлера разбить».
Наверное, сегодня уезжаю дальше. С места своего назначения рассчитываю еще написать Вам пару строк.
О здоровье и жизни Вашей на новых местах спрашивал в пись­ме, буду надеяться, что все обстоит благополучно. Наладила ли связь с мамой и Аней, а также с Соней? Напиши мне письмо через наркомат в адрес Упр. НКГБ гор. Николаева (Украина). Напиши о Витьке, о себе и обо всех наших.
Крепко Вас целую
Ваш (подпись).
 
Почти десять дней добирался В.А. Лягин из Киева до Николаева, куда он прибыл 28 июля 1941 года. Освоившись на новом месте, разведчик начал активно готовиться к будущей подполь­ной деятельности. Но, несмотря на огромную занятость, на сле­дующий день он пишет письмо жене, в котором делится своими впечатлениями о последнем этапе пути по прифронтовой поло­се, переживает за близких, оставшихся в тылу, сообщает о своем прибытии к месту назначения:
 
29 июля 1941. Николаев
Дорогая Зиночка!
Исключительно мучительно и трудно оставаться в неведении о своей семье. Ведь я же совершенно не знаю, как вы устрои­лись. Ничего не знаю о Татке и всех ленинградцах. Несколько дней тому назад говорил по телефону с Павлом Михайловичем. Он го­ворит, что все добрались, все благополучно, но никаких подроб­ностей о вас, конечно, рассказать не мог.
Как сын? Наверно, еще больше стал смеяться и мучить свою бабушку попрыгушками.
Получила ли ты мои первые два письма? Помнишь ли мою просьбу целовать Витьку от моего имени каждый день с прибав­лением: «Это папка тебя целует». Очень прошу тебя, не забывай этого делать.
Зинуша, дорогая, пиши чаще. Учти, что почта идет очень плохо и долго. Бери пример с меня, видишь, я пишу уже третье письмо.
Восстановила ли ты связь с Таткой и ленинградцами? Если они недалеко, проси их писать через тебя, а если далеко, то тоже через тебя.
Это письмо пишу с места моего нового назначения. Пришлось перепробовать все виды транспорта: авто, конный, речной и железнодорожный. Каждый из видов транспорта имел свои трудности и воспоминания, связанные с некоторыми приключе­ниями.
Как я уже писал, до Киева наша группа добиралась грузовой машиной. Ехал и вспоминал наши путешествия по Америке, на­шего Бьюика и Плимут-7 (Марки американских автомобилей: «бьюик» (Buick Motor Divisicn); «плимут» (Plymcuth). – Авт.), вспоминал американские дороги и с большой обидой признавался, что нам за такой короткий срок существования Советской власти было, конечно, не под силу одолеть российское бездорожье.
Правда, мне все же полезло. Как второй водитель, я получал место в кабине вместе с шофером, остальные же товарищи еха­ли в кузове. Ехали под палящими лучами солнца, ехали часами в клубах бесконечной пыли, ехали в дождь, ехали ночью, жутко мерзли...
Поездка на пароходе превратилась в хорошую прогулку по Днепру. Три дня мы плыли по великим водам Днепра. Грязен и му­тен Днепр! Взбудоражилось дно, верховья мертвецами полны. Кто-то из киевлян рассказывал, что в одном местечке немцам удалось прорваться к мосту через Днепр. Лавиной бросилась фа­шистская свора на наш берег. Мост был переполнен немцами. Казалось, немцы были у цели, как вдруг грянула наша артилле­рия, несколько удачных попаданий, мост - взлетает, и через не­сколько секунд все падает вниз на дно и образует новую перепра­ву через обмелевшую реку. Немцы бросились на нашу сторону по трупам своих товарищей. Стон тяжело раненных, просьба о по­мощи, хватание за ноги бегущих не останавливали стервятни­ков. Нашей артиллерии пришлось бить по трупам и разрушать эту новую переправу.
Так можешь себе представить, что представляет собою сей­час Днепр и его воды?!
Иногда немцы по своему радио передают «письма» от солдат с фронта своим родным Содержание этих писем вкратце следу­ющее: живем на Украине, кушаем белый хлеб с салом и купаемся в Днепре...
Как они живут в действительности и как они грабят население, чтобы, хоть чуть-чуть, утолить свой голод, ты хорошо знаешь из газет...
Жаль реки. Какие чудные места, какая красота! Реки уже ис­похаблены. Спокон веков местные жители пользовались дне­провской водой. А сейчас уже категорически запрещено пить сы­рую воду из Днепра, Десны.
Последний этап моего маршрута я прокладывал поездом. В этих местах передвижение любым видом транспорта связано с известным риском: вражеские самолеты обстреливают все, что можно обстрелять, а особенно мирные, незащищенные объ­екты. Что же может быть более безопасным, как обстрелять санитарный поезд, движущийся по шоссе автомобиль или ма­ленький гражданский пароходик. Правда, даже эти налеты кончаются смертью для многих немецких летчиков. Если ты еще не устала, я опишу тебе один эпизод, произошедший пару дней тому назад.
Немецкий самолет возвращался на свой аэродром после неудачной бомбежки. Ему, по-видимому, было дано задание - раз­рушить промышленные пункты, железнодорожные мосты, военные объекты. Летчик принял задание, подлетел к одному объекту - зенитка, опасно для жизни, он подлетел к другому - наши «ястребки» идут навстречу, еще опаснее, чем зенитка. Остается одно - удирать, удирать и еще раз удирать, пока не поздно, пока «ястребки» не набрали высоту.
Летчик бросился обратно. Летя вдоль берега, он бросил одну бомбу в стадо, другую в пастухов-мальчишек, стрелял из пулеме­тов. Вдруг вдали он заметил два мирных, незащищенных малень­ких пароходика. «Герой» воспрял духом и направился к одному из пароходов. Бросает одну, другую, третью, четвертую бомбу, но некоторые из них не разрываются, некоторые ложатся по сторонам от парохода. Бомбы глушат рыбу… Река покрывается большой белопузой рыбой.
Озлобленный летчик бросается на второй пароход. Снижается до минимальной высоты и дает пулеметную очередь, но очередь что-то коротка, моментально последовал какой-то треск, содрогание пароходика, а затем на глазах всех пассажи­ров немецкий самолет рухнул в воду. «Герой»--летчик успел выбраться из самолета и с плачем просил о помощи.
Оказывается, в своем наглом стремлении расстрелять мир­ных людей «герой» не рассчитал высоты и зацепил корабельные мачты.
Значительно чаще немецкие летчики находят себе смерть от пуль нашей авиации…
Работаю здесь, не считаясь со временем. Работы очень мно­го. Приходится нести две нагрузки: совсем как в Америке. Надо к приходу немцев легализовать себя. Многое сделано к их встрече, но еще больше надо сделать. Надеюсь, что если придут, найдут хороший прием, а не придут - жалеть, что труд пропал зря, не буду. Это, пожалуй, первая моя работа, на которую убиваешь много сил и средств, и не буду жалеть, если не придется посмо­треть на результаты своих трудов.
Вот, кажется, и все. Пиши, моя дорогая, пока есть возможность.
Крепко целую сына, тебя и Матильду Андреевну. Страшно хочется написать несколько строк Татке, Ане и маме, но повторять письмо лень.
Пожалуйста, передай это письмо и адресуй им.
Еще раз крепко, крепко целую.
Ваш: Папа
Витя (подпись)
Зять
Письмо пиши: Николаев, Одесской обл., УНКГБ. Мне (фамилия моя). Пишу через Управление.
 
Письма В.А. Лягина, естественно, шли не обычной почтой, а по линии НКВД. Это, с одной стороны, позволяло корреспонденту пи­сать более свободно (жена в общих чертах представляла характер задания, полученного им), а с другой - все же соблюдать известную цензуру, т.к. письма разведчиков, по воспоминаниям П.А. Судоплатова, подвергались перлюстрации, о чем В.А. Лягин не мог не знать. И тем не менее в письмах ощущаются живые впечатления наблюдательного автора о первых месяцах войны.
В конце июля 1941 года война уже полыхала на территории Ни­колаевской области. Стойко и мужественно защищали край вой­ска 18-й и 9-й армий Южного фронта под командованием генера­лов А.К. Смирнова и Я.Т. Черевиченко.
Но силы были неравными. Армии были окружены с трех сторон немецкими механизированными частями танковой группы гене­рала фон Клейста, которые стремились отрезать нашим частям пути отступления.
13 августа 1941 года основные силы 9-й армии оказались в окружении в районе Николаева. Начались ожесточенные бои на подступах к городу.
Но еще 10 августа 1941 года В. А. Лягину все-таки удалось от­править из Николаева последнее письмо жене и сыну:
 
Дорогая Зиночка и Сына!
Наступает момент нашего разрыва в почтовой связи. Друзья уже на машинах и мне остается несколько минут, чтобы на­писать Вам пару строк. Люблю Вас бесконечно! Всегда только с Вами. Сына береги и обязательно вырасти преданным и верным сыном партии. Зиночка, дорогая, прости за многое, - в моей люб­ви ты не сомневалось, а за грубости прости и жди меня 2-ва года, не вернусь, значит...
Крепко тебя целую. Целуй Витьку, Татку и всех наших.
Твой и Ваш (подпись).
 
Эти слова оказались проро­ческими. 17 августа 1941 года Николаев был оккупирован гит­леровскими войсками. Через два года, 17 июля 1943-го, разведчик В. А. Лягин будет расстрелян нем­цами. Возможно, это случайное совпадение. Однако неслучайной была 23-месячная эпопея борьбы героя с фашистскими захватчика­ми в оккупированном Николаеве.
Диверсионно-разведыватель­ную группу для работы в Николаеве подбирали под прежнего резидента, поэтому пришлось укомплектовывать ее заново. Сро­ки поджимали, что отразилось на качестве подготовки, так как со­трудники толком не успели позна­комиться с местной спецификой.
 
 
Виктору Александровичу пришлось выехать раньше группы, причем в Николаев он прибыл под фамилией Корнев, как инженер-судостроитель из Ленинграда.
Буквально за несколько дней до оккупации в городе появились и его будущие соратники - группа «Маршрутники», состояв­шая из выпускников Ленинградской школы НКВД. В группу вошли старшие лейтенанты госбезопасности А.П. Сидорчук (псевдоним Моряк), А. В. Соколов и П.П. Луценко; лейтенанты Г Т. Гавриленко (псевдоним Бывалый), Н.В. Улезко (псевдоним Николай Васи­льев), Д.А. Свидерский (псевдоним А. Ф. Демьянов), И.Н. Ковален­ко и А.Н. Наумов (псевдоним Александр Николаев, или Саша Чер­ный). В нее были также включены сотрудники Управления НКВД УССР по Николаевской области И.Е. Соломин и П. А. Шаповал. В Николаеве их ждали подобранные местными чекистами хозяйки конспиративных квартир З.А. Дзюрилова, Е.Н. Полохова и радист Б.И. Молчанов.
«Маршрутники» поселились в местной гостинице, в номерах, которые обычно бронировались за сотрудниками НКВД. Есте­ственно, это сразу же привлекло внимание вражеской агентуры и окружающих людей.
Виктор Александрович, узнав об их появлении, тут же приказал рассредоточиться, законспирироваться и как минимум пару ме­сяцев после прихода немцев даже не пытаться заниматься какой-либо деятельностью. И группа, действительно, буквально раство­рилась в Николаеве.
В.А. Лягин сумел, что называется, на ходу исправить допущен­ные в ходе подготовки группы ошибки, прививая ее членам чув­ство железной дисциплины и подчинения законам конспирации. Они были рассредоточены по промышленным и транспортным предприятиям города.
П.П. Луценко и Н.В Улезко устроились на макаронную фабрику вальцовщиками теста, что стало огромной удачей, поскольку при немцах рабочие этого предприятия получили документы на право круглосуточного хождения по улицам. К тому же они регулярно пополняли продовольственные запасы разведгруппы. Д.А. Сви­дерский трудился в бывшем совхозе имени Шевченко, недале­ко от города. Специалист по подрыву железнодорожных путей А.В. Соколов устроился «по специальности» - на железную дорогу и даже женился на местной жительнице З.А. Николаиди. Там же, в паровозном и вагонном депо железнодорожной станции Нико­лаев, работал и И.Н. Коваленко. А.П. Сидорчук, главный подрывник группы, уже в начале оккупации устроился слесарем в одно из объединений 4-й немецкой воздушной армии.
Сам В.А. Лягин до вторжения немцев в Николаев устраивается на работу инженером-технологом на судостроительный завод им. А. Марти (ныне ЧСЗ) и предпринимает усиленные меры отно­сительно своей легализации.
С этой целью органы НКВД привлекают для работы в разведывательно-диверсионной группе Э.И. Дукарт и М.И. Дукарт, местным жительниц немецкого происхождения. Эмилия Иосифов­на и Магдалина Ивановна стали хозяйками конспиративной квар­тиры советского резидента в Николаеве. Мужество этих женщин, принявших в свою семью В. А. Лягина-Корнева, значительной ме­рой обеспечило конспирацию разведчика.
Дукарты пользовались покровительством николаевских чеки­стов еще со времен гражданской войны, когда глава семьи - из­вестный в городе врач-невропатолог И.Я. Дукарт - укрывал в сво­ем доме красных подпольщиков.
В 13 лет Магда осталась без отца. После его смерти она работала пионервожатой, в 16 лет поступила в Николаевское му­зыкальное училище. Потом продолжила учебу в Ленинградском музыкально-педагогическом училище, по окончании которого в 1940 году преподавала в школе № 261 Октябрьского района горо­да Ленинграда.
23 июня 1941 года, на следующий день после начала Великой Отечественной войны, Магдалина Ивановна Дукарт приехала из Ленинграда в отпуск к матери в Николаев. Она предложила мате­ри эвакуироваться, но руководство областного управления НКВД договорилось с Эмилией Иосифовной, что в ее доме будет жить их сотрудник. И Магдалина Дукарт осталась в оккупации. Накануне оккупации, 7 августа 1941 года, В.А. Лягин (Корнев) поселился на правах «зятя» и «мужа» в семье Дукарт, которая проживала на тот момент в доме по ул. Шевченко, 61.
 
 
Эмилия Иосифовна Дукарт вспоминала:
«…В конце июля (точно времени я не помню) меня вызвал полковник Соколов - начальник МВД, вызвал и сказал мне: «Вы нам очень нужны. Мы хотим к вам поселить одного человека, его зовут Корнев Виктор Александрович». Я ответила, что ко мне приеха­ла моя дочь Магда, и мы должны эвакуироваться, и она ни за что здесь под немцами не останется… Начальник сказал: «Это очень важно для Родины. Вы должны будете остаться. И если я Вам говорю так, то только потому, что я Вас хорошо знаю. Мы имеем полное доверие к Вам, и поэтому мы такого человека к Вам вселяем в квартиру. Берегите его и помогайте ему. Вы потом узнаете, в чем дело».
И когда он мне сказал, что это нужно для Родины, я согласилась, потому что тут и разговора другого не могло быть. Я тогда не сообразила, какая тяжесть и ответственность ляжет на мои пле­чи.
Я пришла домой и сказала дочери, что мы никуда не едем. Магдочка была очень возмущена тем, что мы должны остаться здесь. Она сказала, что «я ни за что не останусь здесь. Я ведь специально приехала за тобой из Ленинграда». Я сказала, что к нам вселяют квартиранта. «Никаких квартирантов не признаю. Пусть приходит и живет, когда нас здесь не будет». Она была очень недовольна всем этим.
А потом через день или два к нам пришел и постучался Виктор Александрович Корнев. Я открыла дверь. Он стоит в двери, красивый, сильный шатен, и говорит: «Я ваш квартирант, меня к вам прислал Со­колов». Я знала, в чем дело, и по­просила зайти в коридор. Он зашел, разделся, потом я пригласила зай­ти в столовую. Он вошел в комнату, там была Магда. Магда возмутилась и говорит: «Как это Вы, такой моло­дой интересный, сильный человек, останетесь в оккупации у немцев? Я хочу уехать, а вот мама задержала меня». Он говорит: «Не сердитесь, Магда. Виновен я. Я объясню, зачем я сюда приехал, зачем поселился в Вашей квартире».
Потом пообедали. А потом он пригласил Магдочку: «Пожалуйста, пойдемте, погуляем по городу, и Вы покажете мне город Николаев». Они ушли. Гуляли они очень долго. Я осталась дома. Когда они верну­лись, у Магдочки было совсем дру­гое настроение. Она говорит мне: «Мама, да ведь это же Виктор Алек­сандрович приехал к нам, чтобы за­щищать Родину». Таким образом, в доме поселился мир. Магдочка успокоилась и осталась...
 
           
 
Виктор Александрович поселил­ся у нас, а через день или два (даты точно не помню) в город прибыли немцы. Виктор Александрович говорит: «Ну, наша свобода кончи­лась. Теперь надо быть настороже». Поднялся страшный шум, начали въезжать тяжелые машины. Это было перед вечером.
 
Продолжение
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz