Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Страница 2 | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 11:27
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Иван Туркенич
Страница 2.
 
 
Из экспозиции музея "Молодая гвардия" школы № 152 г.Челябинска
 
 
 
Из книги «СВЕТ ПЛАМЕННЫХ СЕРДЕЦ».
Издание второе, дополненное
Составители Г. И. Чапанская, В. С. Ладная
Издательство «Донбас», 1986, с дополнениями
 
ИВАН ТУРКЕНИЧ
 
В 1944 году армейская газета «За нашу победу!» напечатала пять рассказов Ивана Туркенича под рубрикой «Рассказы для комсомольцев». Как вспоминает писатель Леонид Вышеславский, работавший специальным корреспондентом газеты, Иван Туркенич написал эти рассказы незадолго до гибели под польским городком Глогувом в Жешувском воеводстве.
 
КРАСНОДОНСКОЕ ПОДПОЛЬЕ
 
1. Конец «гнезда рабства»
 
В одну из декабрьских ночей 1942 года на квартире Олега Кошевого заседал штаб нашей подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия». Помню, мы так увлеклись разработкой планов своей работы, что не услышали условного стука в окно. Елена Николаевна — мать Оле­га — первая откликнулась на стук, от­крыла дверь, и в комнату вошла Люба Шевцова. Весь день она провела среди офицеров немецкого гарнизона, выдавая себя за дочь крупного промышленника, и теперь пришла сообщить нам о резуль­татах своей разведки. Она узнала, что через несколько дней начнется массовый увоз девушек и всех работоспособных мужчин Краснодона в Германию. На бирже труда уже заготовлены списки на несколько тысяч жителей.
— Мы должны сорвать это мероприятие врагов,— сказала Люба.— Наш комсо­мольский долг — не дать фашистам угнать наших подруг, наших сестер, отцов и братьев на германскую каторгу. Краснодонцы никогда не были и не будут рабами.
На этом заседании мы постановили сжечь биржу труда с тем, чтобы в огне погибли списки намеченных к угону в рабство людей. Сережа Тюленин — один из самых молодых подпольщиков — предложил немедленно же отправиться к бирже, проверить бдительность часовых, а потом принести из потайного склада необходи­мое количество взрывчатки и бикфордов шнур. Возбужденно говоря о необходи­мости немедленных действии, он уже было встал с места, чтобы идти, но я его поставил по команде «смирно» и спросил:
—Товарищ Тюленин! Вы еще не получи­ли приказ — какое имеете право идти?
—Виноват, товарищ командир, — отве­чал Сережа, осознав свою ошибку.
Штаб разработал подробный план поджо­га. Любовь Шевцова, Сергей Тюленин и Виктор Лукьянченко должны были произ­вести поджог здания в трех местах.
Несколько дней Люба Шевцова вела тщательную разведку всех подступов к «гнезду рабства»; как называли биржу труда краснодонцы. Она была знакома с несколькими немецкими офицерами и легко проходила туда, куда был закрыт подступ остальным. В конце концов в руках нашей организации сосредоточи­лись важные сведения и отважная трой­ка могла приступить к исполнению наше­го замысла.
Ночь поджога выдалась темной и ветре­ной. Сергей Тюленин, Люба Шевцова и Виктор Лукьянченко еще засветло засели в густом кустарнике, к которому примы­кала западная стена биржи. В этом кустарнике они дождались темноты, бес­шумно подползли к зданию, осторожно выдавили стекло в одном из окон и проникли внутрь. Люба знала, что в коридоре находится часовой, и поэтому нужно было действовать особенно осто­рожно. Дверь комнаты, в которую они попали, оказалась открытой, и Люба с Сергеем, оставив Виктора в этой комнате, отправились в другую часть здания. Несколько палочек артиллерийского пороха и пузырька бензина, захваченного Любой, оказалось достаточным, чтобы поджечь портьеру, матерчатый диван и стол, заваленный бумагами. Виктор поджег стены машинного бюро, обитые материей. Сергей также не отставал от своих товарищей. Через несколько минут герои были уже за пределами здания.
Биржу, подожженную в трех местах, быстро охватило пламя...
 
2. Будни борьбы
 
По вечерам мы часто собирались небольшими группами на кухне у Олега Кошевого. Ставни и двери были плотно закрыты, Елена Николаевна чутко при­слушивалась к каждому звуку. Мы чинно сидели в жарко натопленной кухне, затаив дыхание. В доме царила мертвая тишина. Внезапно откуда-то из-под пола послышалось хрипение и, наконец, не­громко, но отчетливо полились дорогие сердцу звуки мелодии: «Ши-ро-ка стра-на мо-я род-на-я»... А через несколько минут мы услышали слова: «В последний час» — и диктор объявил о победах Красной Армии. Мы слушали Москву! Под полом кухни, скорчившись в три по­гибели, сидел Олег Кошевой, настраивая приемник. Он где-то раздобыл его, с большим риском принес к себе в дом и установил под полом кухни. Слова прав­ды доносились к нам оттуда приглушен­но, но каждый раз они наполняли нас большой животворящей силой. Мы записывали эти драгоценные слова, а на следующий день в нашей подпольной типографии отпечатали сводку Совинформбюро, и мы распространили ее по городу как листовку.
В распространении листовок принимали участие все члены подпольной организа­ции. Особенную изобретательность в этом деле проявили Олег Кошевой, Сережа Тюленин и Ваня Земнухов. Ребята дей­ствовали смело, до дерзости. Листовки, подписанные тремя буквами ШМГ (штаб «Молодой гвардии»), появлялись всюду: в корзинах торговок на базаре, на стенах фашистских учреждений, в церкви и кино. Вася Пирожок ухитрялся в базар­ные дни приклеивать на спины полицей­ских бумажки с надписью: «Смерть продажным шкурам!». Сережа Тюленин «шефствовал» над кинотеатром. Когда в зале гасили свет, Сергей разбрасывал листовки среди публики. Ваня Земнухов «заведовал» церковью. Однажды моя родственница пошла в церковь помянуть усопших. Когда дьячок возвратил ей список умерших родственников, она развернула свою карточку и прочитала: «Как жили, так и будем жить под красным знаменем». Олег Кошевой по вечерам надевал форму полицейского и распрос­транял листовки среди населения.
«Молодая гвардия» в городе Краснодоне выпустила и распространила около 30 названий листовок тиражом около 5000 экземпляров. Эти наши листовки, как лучи правды, разрывали мрак фашист­ского гнета.
Мы проводили также ежедневную работу по воспитанию и вовлечению в ряды комсомола своих товарищей. Каждый молодогвардеец считал честью вступить в комсомол и носить у сердца маленькую книжечку, отпечатанную в нашей типо­графии и заменявшую комсомольский билет на время Отечественной войны. В овраге на окраине города или на квартире Кошевого мы проводили комсомольские собрания, где Олег выдавал временные билеты вступившим в комсомол.
Ежедневно мы вели тщательную развед­ку, следили за каждым шагом оккупантов и усиленно пополняли свой подпольный склад трофейным оружием. Мы готови­лись к восстанию и знали, что оружия понадобится очень много. Поэтому добыть оружие считалось у нас самым ценным и важным. Мы добывали его всеми способами. Как-то раз Олег сообщил мне, что во дворе, где раньше жил казненный фашистами коммунист Валько, закопаны две винтовки. Квартиру казненного ком­муниста занимал начальник биржи труда. Он держал во дворе огромного свире­пого волкодава. Нас не смутила эта трудность. Олег Кошевой, Семен Остапен­ко и я ночью пробрались к дому Валько. Кусок хлеба со спрятанной в нем иголкой избавил нас от собаки. Мы откопали винтовки и перенесли их на наш склад. Так проходили наши боевые будни в глубоком подполье. Мы приобрели навы­ки, необходимые для подпольщиков, внедряли в свои ряды самую суровую дисциплину, готовились к вооруженным схваткам с врагом.
 
3. Солнце среди ночи
 
Приближалась 25-я годовщина Октябрьской революции. Наша подпольная организация решила достойно отметить великий праздник. Мы задумали сделать так, чтобы в этот день краснодонцы почувствовали, что о них помнят, что они не забыты и будут вызволены из фашист­ской неволи.
Страдания краснодонцев были так велики и издевательства гитлеровцев над ними так чудовищны, что нашим комсомоль­ским долгом было во что бы то ни стало подбодрить измученных людей, вдохнуть в их сердца новую надежду на скорое освобождение.
Прежде всего, мы приготовили небольшие праздничные подарки семьям рабочих, особенно пострадавшим от палачей. Из нашего комсомольского фонда мы выделили для них деньги и закупили продукты. Помню, в канун праздника я пошел со свертком под мышкой на окраи­ну города, где жила семья моего товарища-фронтовика. Он тоже был, как и я, советским офицером. В Краснодоне оста­лись его жена, старушка-мать и четверо ребятишек. И вот я принес им празднич­ный подарок. Голодные дети развернули бумагу и с криком радости обнаружили хлеб и немного крупы. Как благодарны были нам измученные люди за эти скромные подарки!
В ночь с 6 на 7 ноября по решению нашего штаба мы водрузили на зданиях города красные флаги. Это было дерзкое, рискованное мероприятие. Мы разбились на несколько групп: каждая взяла по красному полотнищу и ушла в темную осеннюю ночь. Самое большое полотнище с надписью «Смерть немецким оккупан­там!» взял с собой Володя Осьмухин для того, чтобы водрузить его на здании той школы, где до войны учились многие из нас. Ульяна Громова стала на одном углу квартала, я — на другом, а Володя ловко взобрался на крышу. На улице было темно и пустынно, моросил мелкий дождь. Я смотрел на темные силуэты домов и думал: «Вот лежит сейчас передо мною мой родной шахтерский городок. Враги думают, что они умертвили его навеки. А между тем он живет и борется, верит и надеется. Нет такой силы, которая смогла бы убить его боевую душу».
В тишине послышались чьи-то шаги. Я дал знак Володе, а сам с Ульяной спрятался за выступом стены. Мимо нас прошел патруль, и снова все смолкло. Володя Осьмухин укрепил красное полот­нище на шесте и спустился с крыши. Такие же знамена в ту ночь молодогвар­дейцы водрузили на вышках трех шахт, на здании фашистского дирекциона и на самом высоком дереве городского парка. Было сумрачное утро, когда краснодонцы увидели над своим городом октябрьские флаги. Радость и гордость охватили души людей. Женщины будили детей и показы­вали им на флаги, весть о знаменах перелетала из уст в уста, из дома в дом. А флаги реяли над городом победно и торжественно, так же, как реяли они вся­кий раз в этот праздничный день до прихода сюда оккупантов. Казалось, солнце взошло среди ночи. Знамена колыхались на ветру, с новой силой разжигая у людей ненависть к поработителям, призывая к беспощадной борьбе во имя свободы и жизни.
На стенах домов, на заборах и телеграф­ных столбах взволнованные краснодонцы читали слова привета от своей борющейся Родины: «Поздравляем с 25-й годовщиной октября, товарищи!», «Смерть фашист­ским оккупантам!»
 
4. Мужество
 
Красная Армия все ближе и ближе подходила к Донбассу. А в это время наша подпольная организация энергично готовилась к вооруженному нападению на фашистский гарнизон Краснодона. Все наши вооруженные нападения на вражеские машины с целью захватить побольше оружия, все наши действия по срыву важнейших мероприятий оккупа­ционного командования были только подготовкой, прелюдией к нашей основной, первостепенной задаче: нападению на вражеский гарнизон. Все уже было готово для этого. Наш потайной арсе­нал — глубокий погреб под разрушенной городской баней был заполнен добытым с боя оружием. У нас были в достаточном количестве гранаты, пистолеты, автома­ты, патроны. Разработан подробный план захвата города, расставлены силы, собраны необходимые данные о противнике. Но подлое предательство помешало нам осуществить свою мечту.
В январе 1943 года начались массовые аресты молодогвардейцев. Мы насторо­жились, и штаб «Молодой гвардии» вынес решение: каждому из нас пробираться к частям наступающей Красной Армии. Однако было уже слишком поздно. Гитлеровцы быстро напали на след. Только семи (Ушли одиннадцать подпольщиков. – Правка автора книги) комсомольцам, в том числе и мне, удалось уйти от рук гестаповцев. Осталь­ные были брошены в тюрьму, подвергну­ты неслыханным пыткам и казнены.
Сережу Тюленина враги по нескольку раз в день избивали плетьми, сделанными из электрических проводов, ломали пальцы, загоняли в раны раскаленный шомпол. Сережа терял сознание, а когда приходил в себя, говорил палачам:
— Я вам ничего не скажу...
Испытав все средства, враги привели в камеру Сережи его 58-летнюю мать и начали при ней истязать его. И этот юный герой остался до конца верным своей комсомольской клятве, он вынес все муки, но не выдал товарищей.
Думая о Сереже, об Олеге Кошевом и о других своих погибших друзьях, я вспо­минаю старинную легенду про одного спартанского мальчика, которую я слышал еще в школе. Мальчик-спартанец, уличенный в каком-то проступке, стоял спокойно перед своими родителями, в то время как крыса, тайно пойманная им и спрятанная за пазухой, грызла ему тело. Об этом мальчике, скрывавшем в муках свою шалость, люди говорят с удивлением вот уже много веков подряд. С каким же удивлением нужно говорить о наших юношах и девушках, которые, не дрогнув под самыми страшными пытками, скры­вали не детскую шалость, а тайну своей борьбы за великое всенародное дело?! Палачи выжигали на их телах номера комсомольских билетов, проламывали им груди прикладами автоматов, делали все, на что способны фашисты. Но чем больше неистовствовали враги, тем непреклоннее вели себя комсомольцы. О. Кошевой старался подбодрить товарищей, говорил:
— Не показывайте виду, что вам тяжело расставаться с жизнью. Ведь эти варвары не помилуют, а мы умираем за Родину.
Зная, что наступает время казни, член штаба «Молодой гвардии» Громова пере­дала условным стуком во все камеры:
— Последний приказ... последний при­каз... нас поведут на казнь по городу... Мы будем петь любимую песню Ильича. И герои шли на казнь с песней. Их довели до шахты № 5 и там сбросили в шурф.
 
5. Наша клятва
 
В феврале 1943 года, вскоре после зверской расправы оккупантов с молодо­гвардейцами, в Краснодон вступили вои­ны Красной Армии. Свершилось то, во что непоколебимо верили комсомольцы. И в этот день небывалого счастья, в день прихода в Краснодон армии-освободи­тельницы, люди вспомнили о тех бес­страшных и юных, которые озаряли им жизнь лучами правды в самые темные дни пережитого лихолетья.
Глядя на красные флаги, взлетевшие над городом, краснодонцы вспоминали тот праздничный день 7 ноября, когда герои водрузили на зданиях города свои знаме­на. Сотни людей направились к зданию тюрьмы. Холодные стены камеры были покрыты почерневшими пятнами крови, а на одной из стен углем было выцарапано сердце, пронзенное стрелой. В нем четыре фамилии героических подпольщиц, по­гибших от рук фашистов. А над ними, отчетливо выделяясь на кровяных пятнах стены, горел призыв к мести: «Смерть немецким оккупантам!»
Из пригородных хуторов и деревень, из шахтерских поселков шли старики, дети и женщины проститься с прахом героев, которые кровью своей приблизили тот долгожданный день освобождения...
В момент похорон бойцы гвардейской кавалерийской дивизии выстрелами из пушек салютовали в честь «Молодой гвардии». Красноармейцы склонили над могилой юных героев свои знамена. А мы, оставшиеся в живых молодогвардейцы, стоя над могилой друзей, дали клятву сполна отомстить врагам за каждую каплю крови своих товарищей. Только в беспощадной мести вижу я смысл и оправдание своей жизни.
Мы убрали могилу героев цветами, воз­двигли над ней памятник.
 

 
Из экспозиции музея «Молодая гвардия» школы № 152 г.Челябинска
 
 
Биография, составленная Лапиным А.А.
 
Туркенич Иван Васильевич.
 
Родился 15 января 1920 года в селе Новый Лиман Петропавловского района Воронежской области. В конце 1920 года родители переехали в город Краснодон, где Ваня учился в школе № 1 имени Горького. Окончив 7 классов, поступил на рабфак Ворошиловградского пединститута, организованный в те годы в Краснодоне. В 1937 году начал трудовую деятельность в типографии районной газеты «Социалистическая Родина» наборщиком-метранпажем. В марте следующего года комсомольская организация редакции приняла его в члены ВЛКСМ. С 1938 года Иван Туркенич - студент Севастопольского железнодорожного техникума, а в 1940 году поступил в училище зенитной артиллерии.
Летом 1941 года в звании лейтенанта окончил училище, направлен в распоряжение Уральского военного округа, а затем - на курсы командиров миномётных батарей. В мае - августе 1942 года Туркенич находился на фронте, был помощником начальника штаба 614-го истребительного противотанкового артипола. В одном из боёв на среднем Дону попал в плен, но вскоре бежал и вернулся в оккупированный Краснодон. Здесь начал борьбу с фашистами в рядах «Молодой гвардии». Учитывая боевой опыт, товарищи избрали Туркенича командиром подпольной организации. Авторитет его среди подпольщиков был непререкаем. В организации он ввёл воинскую дисциплину, учил обращаться с оружием, маскироваться. По всем правилам военного дела разрабатывал боевые операции, сам был непосредственным участником многих из них: разгрома вражеских автомашин, освобождения военнопленных из Волченского лагеря и Первомайской больницы, казни полицейских. В числе немногих участников подполья Ивану Туркеничу удалось избежать ареста, перейти линию фронта. В составе 99-й стрелковой Житомирской Краснознамённой дивизии помощником начальника политотдела дивизии по комсомолу прошёл Туркенич всю Украину. В июне 1944 года был принят в ряды Коммунистической партии. 13 августа в боях за польский город Глогув старший лейтенант Туркенич был смертельно ранен. Через сутки скончался на руках друзей. Похоронен на кладбище советских воинов в городе Жешуве.
Награждён орденом Красного Знамени (от 13 сентября 1943 г.). Награждён медалью «Партизану Отечественной войны 1-й степени (от 21 сентября 1943 г.). Удостоен звания Героя Советского Союза (от 5 мая 1990 г.) (посмертно).
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz