Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Порик В.В. | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 13:00
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Василий Васильевич Порик
 
 
Герой Советского Союза Василий Васильевич
Порик — командир партизанского отряда
во Франции.
 
 
 
Из книги «ГОВОРЯТ ПОГИБШИЕ ГЕРОИ».
Четвёртое исправленное и дополненное издание
Москва, 1973
 
ПИСЬМО И ОБРАЩЕНИЕ В. В. ПОРИКА К СОРАТНИКАМ ПО БОРЬБЕ
Май — 14 июля 1944 г.
 
Май 1944 г.
Дорогие товарищи коммунисты-партизаны. Хочу рас­сказать вам об одном случае, который произошел со мной после выполнения боевой задачи партизанской группой.
Передвигаясь с товарищем через большую шоссейную дорогу, мы набрели на семь фашистских бандитов. Один фашист крикнул: «Стой!» Выстрелами товарища Кондра­тюка Степы три фашиста были убиты, остальные в панике разбежались. После этого мне пришлось возвратиться на­зад, забрать остальных товарищей и передвинуться в дру­гое место и остановиться там на ночлег.
Я решил одного товарища, малого возрастом, послать в разведку, указал ему выгодный путь движения, преду­предил его о соблюдении дисциплины и предосторожности. Товарищ хотел обдурить своего начальника, не выполнил указаний, пошел по своему пути и набрел на фашистских бандитов, которые его задержали и принудили показать, где остальные товарищи. Нестойкий наш товарищ привел до 400—500 фашистов на место нашего нахождения. Фа­шисты на рассвете окружили квартал. Нас было трое, воо­ружены мы были одним автоматом и одним пистолетом. Фашисты подняли шум, я скомандовал к бою и открыл огонь из автомата. Несколько фашистов свалились на землю, остальные разбежались.
Гитлеровские собаки спешили убрать свои трупы и снова двинулись вперед. Дорогой товарищ Василь Колес­ник открыл огонь из пистолета, и снова два фашистских бандита были убиты. Два других фашиста заметили доро­гого Ваську и намерились открыть огонь по нему, я мо­ментально бандитов скосил из автомата. Фашисты еще больше закричали, подняли стрельбу и спешили убрать свои трупы, не показать их цивильному населению.
Последними патронами я подстрелил еще одну гитле­ровскую собаку и в эту минуту был ранен фашистской пу­лей. После этого я оглянулся за своими товарищами, мой дорогой Васька Колесник был убит — он погиб лично от своей руки, застрелился последней пулей — он погиб за Родину, за коммунизм во всем мире. Честь и слава дорогому товарищу, коммунисту, боевому красному партиза­ну, — не забудь, Родина, своего сына!
Один «товарищ» сдался в плен. Я решил вырваться от фашистов. При перебежке в другое место фашисты от­крыли огонь по мне, и я снова был ранен. Фашисты стре­ляли со всех концов, я, не обращая внимания ни на что, вскочил в один дом и очутился на крыше. Гитлеровские бандиты искали меня, но не нашли, только благодаря од­ной «хорошей» женщине, которая фашистам указала, где я есть, фашисты моментально открыли огонь по мне, и я снова получил три пули и свалился с крыши. Бандиты боя­лись ко мне подходить, подъехали автомашиной, наста­вили на меня автоматы и бросили меня в машину. Не об­ращая внимания на фашистские автоматы, я кричал: смерть изменникам, которые сидели, как генералы, в дру­гом авто, я кричал: да здравствуют советские патриоты, я смеялся и прощался с народом, махая рукой.
Затащили меня в фашистский военный госпиталь «на лечение», рассмотрели меня через рентген и очень были рады, что у меня остались пули в ноге, руке и плечах. После этого отнесли меня на 4-й этаж, положили за решетку да еще приковали к койке, кроме того, возле две­рей поставили одного своего бандита. Не прошло десяти минут, как начальник гестапо с другими собаками пришли «лечить» меня. Собаки прекрасно меня знали по материа­лам, которые были им поданы после моего побега из лагеря, и задали мне такие вопросы: коммунист, специально при­сланный для коммунистической работы?
Я ответил: да, коммунист, присланный для работы.
Второй вопрос был задан: террорист? Я ответил: нет. Я — советский патриот.
За это я получил больше 50 железных «пилюль», а позже трудно сосчитать, сколько я получил таких «пи­люль», потому что я им ничего больше не сказал. Хотя они прекрасно знали про мою коммунистическую и партизан­скую работу по прежним материалам и по допросам из­менников.
Ночью я разломал фашистский замок, но не удалось разломать решетки в окне, и на другой день снова пришли собаки «лечить» меня, еще больше получил я «пилюль» за то, что разломал замок. Мысли фашистов были меня расстрелять, и решили они отдать меня в тюрьму «на лече­ние». Ночью меня привезли в тюрьму, назвали меня рус­ским бандитом и бросили в камеру № 1.
Камера представляла собой 2 метра длины, 1—1,5 мет­ра ширины, в маленьком окошке больше железа, чем стекла. В камере было немножко соломы, одеяло, наверно, с прошлого столетия, кроме того, полметра сора и несколь­ко миллионов вшей и один фашистский бандит возле же­лезных дверей.
Я не робел, пел «Интернационал» и стремился еще раз отомстить фашистам за их зверства. Просидел я седьмую ночь, ночи были тихие, и хорошо было слышно, как вскри­кивали люди и после того гремели выстрелы. Днем смот­рел я в окошко, как выводили на двор старых, потерявших ум людей. Через стены было слышно, как катували людей. Кушать первые дни я получал по-больничному, один раз морковки в день, последние дни — ничего.
Сердце советского патриота не может выдержать таких зверских издевательств фашистских собак. Надежды на побег из тюрьмы никакой не было: кроме проклятой камеры тюрьма была обнесена двумя мурами 7—8 метров высоты, да еще фашистские собаки с собаками минута в минуту кругом ходят.
По словам старшего гестаповца, жить мне осталось всего два дня. Я решил погибнуть в схватке с фашистами. Ночью мне удалось вытащить гвоздь из окна длиной 7—9 см. При помощи гвоздя я расковал себе правую здоровую руку и после того лежал и кричал до фашиста, который стоял возле дверей, чтобы он мне дал воды, — он не обра­щал внимания. Раны разгноились и очень болели, я бро­сался и кричал — дай воды. Фашистская морда раздобри­лась и зашла ко мне в камеру. Собака метра два высотой с карабином да еще кинжал на боку. Он поинтересовался моей раной на ноге и пригнулся посмотреть. Я моментально гвоздем ударил бандита в голову, закрыл ему рот и его же кинжалом прорезал ему глотку и моментально положил его на свое место и накрыл одеялом, после того закрыл двери на ключ и перешел в другую камеру. Другие фаши­стские собаки смотрели через щель двери моей камеры и все думали, что русский бандит спит, а я гвоздем и кинжа­лом уж продолбил в стене себе щель для побега. Вопрос с камерой был решен. Второй вопрос был форсировать два высоких мура. Где та сила и воля бралась, не могу пред­ставить себе, но за две-три минуты я оторвал железо, за­гнул крючок, порвал рубаху, кальсоны, одеяло, посвязывал все это, и вот и был инструмент готов.
Начал я вылезать из камеры, щель была узкая и длин­ная, вся кожа на мне была содрана, кровь лилась ручьем. Я моментально забросил крючок на первый мур и очутился наверху. Внизу я заметил трех фашистов с собаками. Я притаился на муре и ждал, пока фашисты зайдут за угол.
Ночь была холодная, я в трусах спустился с первого мура и забросил крючок на другой и очутился на другом муре. Когда я спускался с другого мура, у меня случилась авария, одеяло оборвалось, и мне пришлось метров шесть-семь лететь донизу. Если бы я попал на камень, так убил­ся б, а так «большое спасибо» гитлеровским убийцам — подставили под меня яму метров 20 ширины и метров 100 длины с расстрелянными безвинными людьми.
Мне сразу стало понятно, что были за крики и выстрелы каждой ночью, и я видел, что места для меня тоже хватало там. Я взмыслил: слава погибшим товарищам, пролез еще возле одного фашиста, который стоял на посту, сказал про себя: да здравствует свобода — и двинулся вперед.
За полтора дня добрался я до своих. Сколько было ра­дости, какая забота обо мне французских товарищей. Я был всем доволен, только тем нет, что не мог сразу же начать работу, не мог гитлеровцам отомстить за товарища Ваську, который героически погиб в борьбе с бандитами, за те из­девательства, которые они проделывали на нашей Родине и которые они проделывают здесь.
                                                                 Лейтенант Василий Порик. 
 
РЕЧЬ НА НЕЛЕГАЛЬНОМ СОБРАНИИ ФРАНЦУЗСКИХ КОММУНИСТОВ
14 июля 1944 г.
 
Дорогие товарищи!
Позвольте мне от имени советских патриотов во Фран­ции передать вам в день вашего национального праздника наш партизанский привет.
Мы, советские патриоты, не стоим в стороне от битвы, которую ведет наша Родина, и по примеру Красной Ар­мии вместе с французскими патриотами мы бьем и будем бить фашистов до конца.
Мы сражаемся за Советскую Родину, за свободу всех народов, всего мира.
Мы просим французский народ помочь нам во всем и таким образом ускорить победу над фашизмом.
Да здравствует свободная Франция! Да здравствуют французские и советские патриоты!
 
...Его везли на запад в темном товарном вагоне с решетками на окнах. Рядом на грязном полу сидели печальные попутчики — такие же, как и он, воины Красной Армии, по роковому случаю попавшие в фашистский плен. В вагоне было душно и тоскливо. Всех мучило одно: «Куда везут? Что ожидает впереди?»
На коротких остановках слышалась польская речь, затем — не­мецкая, а на пятые сутки — мягкая французская.
Новую партию советских военнопленных заключили в лагерь Боном в промышленном районе Артуа, на севере Франции. Здесь находились крупные шахты и рудники, нуждавшиеся в дешевой рабочей силе, и военнопленному младшему лейтенанту Василию Васильевичу Порику пришлось стать подневольным шахтером.
Франция, свободолюбивая страна, затоптанная гитлеровскими солдатами. Ее хотели поставить на колени, сделать немецкой про­винцией, которая давала бы Германии уголь, продовольствие, ви­но. Но трудовой народ Франции не стал на колени.
Василий почувствовал это сразу, а после того как невидимой рукой был взорван подъемник в соседней шахте, решил устано­вить связь с французскими патриотами. С товарищами Степаном Кондратюком, Александром Ткаченко, Колесником и Доценко он разработал план первых диверсий. Начали с простого: подсыпали песок в шахтные машины, в вагонетки вместо угля подкладывали породу. Затем с помощью двух французских рабочих изготовили самодельную мину замедленного действия и подорвали подъездной путь к шахте.
Гитлеровская администрация усилила контроль за военнопленными. В бригады были подосланы шпионы, продавшиеся фаши­стам за лишнюю миску овсяной баланды. В ответ Василий Порик и его люди провели под землей открытый суд над разоблаченным предателем. А вскоре еще двух мерзавцев нашли «заваленными» обвалом.
Пориком заинтересовалось гестапо. По совету французских друзей и с их помощью однажды ночью Василий скрылся. Через несколько дней в условленном месте его находят бежавшие сле­дом товарищи. А еще через несколько дней в департаменте Па-де-Кале появляется небольшой партизанский отряд из советских лю­дей. Это произошло в июле 1943 года.
К этому времени на севере Франции уже действовало несколь­ко отрядов французских патриотов. Ими руководила Французская коммунистическая партия. Отряд Порика вошел в контакт с французскими отрядами и все свои действия согласовывал с общими планами операций.
Сохранилась оперативная справка об отряде советских пат­риотов. В ней указывается: «...отряд Василия Порика начал свои действия в июле 1943 года. Уничтожено около 300 гитлеровцев, пу­щено под откос с разными войсковыми грузами и солдатами 11 фа­шистских поездов, взорвано 2 железнодорожных моста, сожжено 14 автомашин. Захвачено большое количество оружия и боепри­пасов...»
Имя Порика появилось на устах местных жителей. О нем сла­гали легенды, похожие на быль. К нему потянулись люди, не же­лавшие больше мириться с рабством.
Василий Порик родился в небольшом украинском селе Соломирка, недалеко от Винницы. Окончив семь классов местной шко­лы, стал учиться на агронома в сельскохозяйственном училище под Кировоградом. Работать агрономом пришлось недолго: в 1939 году его призвали в ряды Красной Армии. Командование заметило любознательного, умного паренька и направило на учебу в военное училище. Выпуск совпал с началом Отечественной воины, и моло­дой младший лейтенант, кандидат в члены ВКП(б), сразу же по­пал в огонь оборонительных боев.
Пыльные дороги отступления, горечь поражений... Несколько окружений и прорывов из них. Но под Уманью попал в плен. Бе­жал, добрался до родных краев, хотел податься к партизанам, но неожиданно попал в облаву, которая и решила его судьбу.
Французское антифашистское движение Сопротивления по­лучило в лице Василия Порика выдающегося борца, смелого коман­дира и хорошего организатора. Его преданность Родине, целеуст­ремленность и настойчивость в борьбе, ненависть к врагам стали примером для многих. Невозможно без волнения читать публику­емое в книге письмо-отчет об одном из боев в департаменте Нор и побеге из тюрьмы Сен-Нисез.
Выбравшись из тюрьмы, он некоторое время скрывался в доме семьи расстрелянного гитлеровцами коммуниста Гостона Офра, а затем снова стал во главе партизанского отряда.
14 июля 1944 года, в памятный день взятия Бастилии, Васи­лий Порик участвует в тайном собрании французских коммуни­стов. Одетый в форму лейтенанта Советской Армии, со шрамами от ран на лице, он торжественно обращается к соратникам по ору­жию. Эта речь была впоследствии размножена и распространена среди французских патриотов.
22 июля 1944 года его опять схватили. И в тот же день, боясь легендарного героя, зверски убили, изувечив предварительно все тело.
Документы Василия Порика опубликованы в газетах «Извес­тия» 21 апреля 1964 года и «Красная звезда» 22 апреля и 22 июля 1964 года.
21 июля 1964 года, в двадцатую годовщину гибели героя, в газетах появился Указ Президиума Верховного Совета СССР. «За героизм и мужество, проявленные в борьбе против немецко-фаши­стских захватчиков во Франции в период второй мировой войны, — говорилось в нем, — присвоить лейтенанту Советской Армии Порику Василию Васильевичу звание Героя Советского Союза».
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz