Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Страница 3 | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 09:38
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Орловская область.
Страница 3.

"Это было в Орле", автор М. М. Мартынов. Из книги "Герои подполья".
 
 
Некоторое время оккупанты мало интересовались тем, что происходит в стенах "русской больницы". Врачи, сестры, няни самоотверженно трудились, чтобы поставить на ноги раненых советских воинов. Причем они не только лечили, но и принимали меры к тому, чтобы укрывать бойцов и командиров от плена (все раненые по выздоровлении должны были поступать в лагерь военнопленных). Вставших на ноги воинов медсестры и санитарки уводили в город как своих мужей, братьев и других родственников, устраивали их у себя и своих знакомых под видом гражданских лиц. Многие поправившиеся воины при содействии медперсонала перебирались через линию фронта или уходили в Брянские леса к партизанам. Отдельные из них оставались в городе и принимали участие в подпольной борьбе.
Чтобы отчитаться перед гитлеровцами, врачи вылечившихся и ушедших из "русской больницы" советских воинов списывали как умерших. Бывали и такие, например, случаи. 7 июля 1942 года гитлеровцы привезли тяжело раненного летчика А. Гомзикова со сбитого советского самолета. Офицер военной разведки требовал привести летчика в сознание, чтобы допросить его. Хирург Б. Н. Гусев сделал сложную операцию Гомзикову и, когда тот пришел в сознание, объявил ему, где он находится, предупредил о предстоящем допросе и проинструктировал, как вести себя. В течение пяти суток Гомзиков беспробудно спал, так как врач Гусев делал ему соответствующие инъекции и искусственно поддерживал его в "бессознательном" состоянии. Убедившись, что летчик "безнадежен", гитлеровцы оставили его в покое (В настоящее время А, Д. Гомзиков проживает в селе Теребеево Никольского района Вологодской области, работает в колхозе).
Ни гитлеровское командование, ни городская управа не снабжали "русскую больницу" продовольствием. Врачи, медицинские сестры и няни привлекли к снабжению больницы население, которое само голодало, но весь период вражеской оккупации поддерживало раненых советских воинов продуктами питания. Некоторые орловцы брали шефство над отдельными ранеными. Так, семья И. С. Сергеева более года обеспечивала питанием и бельем летчика Гомзикова, все время, пока он находился в больнице, вплоть до освобождения Орла.
Смирнову, Гусеву, Протопопову и другим врачам удалось связаться с некоторыми подпольными группами. От них они получали сводки Совинформбюро, сведения о положении в советском тылу и сообщали их своим больным, поддерживая в них бодрость, уверенность в освобождении.
Деятельность врачей-патриотов постоянно была сопряжена со смертельным риском. Немецкие врачи придирчиво контролировали их работу, фашистская контрразведка засылала в "русскую больницу" свою агентуру. Длительное время там работала палатной сестрой агент ГФП. Но "сестру" быстро "раскусили", и она не смогла полностью выполнить задание своего шефа - начальника ГФП Кукавка. Бдительность врачей, среднего и младшего медперсонала, а также самих больных, особенно офицеров, давала возможность избегать провалов. Однажды гестапо арестовало главного врача Смирнова, продержало его в застенке несколько суток, но из-за отсутствия улик отпустило.
Медицинскую помощь в "русской больнице" получало и гражданское население города. За период существование больницы в хирургическое отделение было доставлено 324 тяжело раненных местных жителя, 266 из них были спасены.
Когда захватчики стали угонять на каторжные работы в Германию орловских юношей и девушек, многих из них спасла "русская больница". Врачи Протопопов и Гусев делали им не вызывавшиеся необходимостью операции и длительное время держали в больнице, умышленно поддерживая раны незаживленными. Врач-рентгенолог М. Р. Левочкина выписывала подлежавшим угону в Германию фиктивные справки о заболевании туберкулезом.
Оккупанты неоднократно, когда им нужно было помещение, выбрасывали раненых советских воинов на улицу. Но врачи-патриоты каждый раз с неимоверными трудностями находили пристанища для своих подопечных. В августе 1942 года все оставшиеся в "русской больнице" раненые были размещены в одном из зданий на Тургеневской улице, где было создано хирургическое отделение. Врачами-хирургами здесь продолжали работать Протопопов и Гусев.
Неподалеку от "русской больницы" на территории орловской тюрьмы располагался прифронтовой сборный лагерь военнопленных. Здесь находилось много раненых, обмороженных и больных советских воинов. Никакой медицинской помощи им не оказывали. Смертность среди них была ужасающей. Находившиеся в лагере советские врачи-военнопленные были бессильны что-либо сделать, так как никакими медицинскими средствами не располагали. Руководители "русской больницы" установили контакт с лагерными врачами, помогли им организовать в лагере лазарет, снабжали его медикаментами, перевязочным материалом и другими медицинскими средствами. Врачи-военнопленные добились разрешения немецких властей временно помещать тяжелораненых в "русскую больницу", а тифозных и дизентерийных больных - в ее инфекционное отделение. Пользуясь этим, лагерные медработники создали из числа военнопленных специальную группу санитаров, которые под руководством военфельдшера Г. Чмыхало доставляли в "русскую больницу" не только больных, но и под видом больных здоровых людей, а работники больницы помогали им бежать. Бежавших списывали как умерших.
В июле 1943 года работники хирургического отделения "русской больницы" и лазарета лагеря военнопленных буквально похитили из лагеря тяжело раненных, обреченных на смерть шестерых советских летчиков, спасли им жизнь и дали возможность вернуться в ряды Красной Армии, Вот как об этом случае рассказывает один из шестерки, и поныне находящийся в рядах Советской Армии полковник В. А. Некрасов:
"17 июля 1943 года во второй половине дня... группа наших истребителей, состоявшая из 12 самолетов "ЯК-1", сопровождала самолеты-штурмовики "ИЛ-2" в район города Волхова. При штурмовке шоссейной дороги Орел-Волхов в район действия наших "ИЛов" пришла группа немецких истребителей "Фокке-Вульср-190" численностью до 30 машин. В силу сложившейся обстановки мне пришлось таранить "ФВ-190". Мой самолет потерял управление и загорелся. Я вынужден был выброситься на парашюте над территорией, оккупированной немцами... С тяжелыми ожогами лица, рук, ног, части тела и раненой правой рукой я попал в плен.
В одну из камер, очень маленькую, поместили нас, шестерых летчиков, с различными степенями ожогов. Наше положение было крайне трудным.
На второй или третий день, точно не помню, к нам прибыл мужчина с солидной бородой, с аккуратно зачесанными волосами. Одет он был в гражданское платье. На первый раз сказал, что он русский врач, но как оказался в Орле, нам не было известно. Он внимательно нас осмотрел и сказал, что поможет. Впоследствии мы узнали, что это был врач С. П. Протопопов.
Через некоторое время к нам пришел второй врач. Это был Б. Н. Гусев. Он оказал нам медицинскую помощь, сделал перевязки, протер каким-то раствором обожженные места, привел в порядок глаза - сами мы этого сделать не могли, так как у большинства руки покрылись твердой и болезненной коркой, не сгибались, а глаза буквально заливались гноем...
В ночь на 25 или 26 июля 1943 года Орел бомбардировала наша авиация... К нам вошли мужчина и женщина и начали нас бинтовать. На расспросы не отвечали, предупредив: "Меньше разговаривать". На рассвете... под видом гражданских лиц, пострадавших при бомбардировке, вывели на улицу, и мы, с трудом передвигаясь, направились в город. Шли долго, и не столько из-за расстояния, сколько из-за плохо подчинявшихся ног. Прибыли мы на улицу Тургенева, 27, где всех нас шестерых поместили в одной палате. Здесь мы поступили в распоряжение медсестер М. Н. Шуметовой и Н. Н. Сырцевой.
...Ежедневно к нам приходили врачи Протопопов и Гусев, лечили нас и рассказывали о положении на фронтах. Где они добывали сведения, для нас было неизвестно, однако, как потом выяснилось, сведения были совершенно точными...
После освобождения г.Орла нас навестили военные врачи и командиры.
Перед нашим отъездом из больницы Протопопов и Гусев попрощались с нами, сказав, что "вы теперь свободны и мы свою задачу, как советские врачи, выполнили...""
Когда советские войска развернули наступательные бои на орловском направлении, гитлеровцы, готовясь к бегству из Орла, через городскую управу приказали отправить в лагерь военнопленных всех находившихся на излечении в "русской больнице" солдат и офицеров Красной Армии. Врачи-патриоты не только не выполнили этого приказа, а, наоборот, воспользовавшись замешательством фашистов, при активном содействии врача-военнопленного коммуниста Л. Т. Гуры сумели вывести из лагеря и укрыть до подхода советских войск 135 человек.
Когда части Красной Армии вошли в освобожденный город, "русская больница" передала командованию свыше 200 солдат и офицеров, а прибывший сюда представитель воздушной армии принял 22 боевых летчика.
Деятельность военных врачей В. А. Смирнова, С. П. Протопопова, Б. Н. Гусева и А. А. Беляева в оккупированном врагом городе получила высокую оценку главного хирурга Красной Армии Н. Н. Бурденко, который прибыл в город Орел вместе с передовыми советскими частями. Вместе с врачами подлинными патриотами проявили себя медицинские сестры Д. М. Лифинева, В. А. Алешина, Н. И. Сырцева, М. Н. Шуметова, А. М. Давыденко-Бондаренко, аптечные работники М. А Зайцева и П. В. Чикина, санитарки М. С. Емельянова, П. Д. Чистякова и многие другие.
Сейчас, когда удалось восстановить факты, говорящие о деятельности орловского подполья, о трагических событиях, разыгравшихся в городе, многое предстает в новом свете, совсем по иному выглядят некоторые люди - участники этих событий.
Первым бургомистром Орла был А. А. Шалимов. В марте 1942 года он был арестован гестапо и расстрелян "за связь с партизанами". Первым полицмейстером Орла стал П. А. Ставицкий, который в начале 1942 года покончил жизнь самоубийством в гестаповском застенке, чтобы избежать пыток и душегубки. Заместителем начальника сыскного отделения городской полиции работал Д. М. Языков. В феврале 1943 года он был застрелен гестаповцами в своей квартире на глазах у семьи.
Городским полицмейстером после Ставицкого был назначен В. И. Головко. В августе 1942 года он был замучен до смерти во время допросов начальником сыскного отделения Букиным и шефом гестапо Кохом. Орловской уездной полицией в начале оккупации руководил П. К. Мячин. После жестоких истязаний гитлеровцы расстреляли его в апреле 1942 года.
Все эти лица до сих пор считались предателями. Но теперь об их службе в органах оккупационных властей собраны данные, которые свидетельствуют о том, что они были советскими патриотами-подпольщиками. Об этом довольно убедительно говорит тот факт, что все они были уничтожены гестаповцами, которые постоянно следили за лицами, находившимися на ответственных постах в городской управе и городской полиции.
О многом говорят и назначения, производившиеся А. А. Шалимовым в аппарате городской управы. Например, А. А. Шалимов однажды вызвал к себе и назначил директором треста очистки старого коммуниста, поляка по национальности, А. М. Вильбика, до оккупации работавшего директором Орловского банно-прачечного треста. Вильбик-в прошлом путиловский рабочий, красногвардеец, активный участник гражданской войны. А. А. Шалимов не мог не знать прошлого А. М. Вильбика. Сквозь пальцы смотрел бургомистр и на действия своего назначенца. А. М. Вильбик набрал в коннотранспортпый обоз треста очистки вдвое больше людей, чем требовалось по штату. Люди ничего не делали, а только укрывались в обозе от мобилизации на рытье окопов и строительство других военных сооружений. Конское поголовье обоза не было обеспечено кормами. Поэтому ни один наряд комендатуры на подвозку снарядов к фронту не был выполнен, так как лошади были не способны к работе. Часть лошадей пала от истощения, а остальных А. М. Вильбик распорядился забить на мясо и раздать рабочим.
Через технический отдел городской управы, то есть через А. А. Шалимова, военная комендатура потребовала срочно отремонтировать оставшиеся в тресте очистки несколько грузовых автомашин. А. М. Вильбик предложил механику Селихову ремонтировать машины так, чтобы они были готовы только к приходу Красной Армии.
В марте 1942 года в городе прошла волна арестов "шалимовских назначенцев". Еще в феврале был арестован А. М. Вильбик. Его истязали при допросах, добивались признания в принадлежности к Коммунистической партии, а также требовали рассказать, кем и при каких обстоятельствах он был назначен на работу в трест очистки. А. М. Вильбик прикинулся старым простаком, не способным правильно руководить "сложным хозяйством" треста, отрицал свою партийность и скрыл, что назначение его было произведено по указанию А. А. Шалимова. Ничего не добившись от Вильбика, гестаповцы освободили его.
Кровавым террором вражеских контрразведывательных органов не исчерпывались трудности орловских подпольщиков. Чрезвычайно тяжелым обстоятельством было отсутствие регулярной связи с Большой землей и партизанами. Гитлеровцы придавали Орлу большое стратегическое значение. Орловский железнодорожный узел играл важную роль во фронтовых перевозках оккупантов. В Орле обосновались центры военной разведки захватчиков с их многочисленным персоналом шпионов и провокаторов. Учитывалась и близость Орла к фронту. Поэтому гитлеровцы предпринимали особые меры против проникновения в Орел советских разведчиков, партизанских связных. Они превратили Орел в крепость, опоясав его двумя линиями оборонительных сооружений. Орловский укрепленный район охраняли 20 батальонов войск. Специальный батальон, так называемый восточный, нес охрану мостов и ведущих в город шоссейных и железных дорог. В радиусе 20 километров оккупанты создали зону "внутренней безопасности", обложив город трехъярусной сетью жандармских и полицейских постов. Отлучки жителей из города разрешались только по специальным пропускам, выдававшимся военной комендатурой после тщательной проверки ходатайствовавших об этом лиц. Все полевые комендатуры, жандармские посты, волостные старшины и урядники, сельские старосты и полицейские, а также расположенные в "зоне безопасности" карательные и охранные отряды имели строжайший приказ задерживать всех лиц без пропусков и доставлять их в ГФП.
Населению окрестных деревень под угрозой расстрела запрещалось без ведома властей пускать в свои жилища посторонних лиц. Ходить и ездить разрешалось только по большим проселочным дорогам. Все застигнутые на тропинках и в поле расстреливались.
В 1943 году выход гражданских лиц из города вообще был запретен. Опубликованное в газете "Речь" объявление военной комендатуры гласило: "Населению города Орла воспрещается покидать город. Виновные наказываются по законам военного времени". (Государственный архив Орловской области. Коллекция № 1).
Серьезным препятствием была линия вражеской обороны на орловском участке фронта, представлявшая собой сплошную, глубоко эшелонированную сеть окопов, траншей, дотов и дзотов с несколькими рядами проволочных заграждений и хорошо организованной системой огня. Кроме того, как передовая линия противника, так и ее ближайшие тылы находились под неусыпным наблюдением фашистской контрразведки.
Попытка преодолеть такую линию фронта, чтобы уйти на Большую землю, означала почти верную гибель. Пробраться в леса к партизанам, не имея связи и надежной ориентировки, было почти невозможно.
Отсутствие необходимой связи с Большой землей и партизанами ставило орловское подполье в тяжелое положение. И тем не менее подпольщики продолжали свою героическую борьбу. Помимо боевой деятельности они вели активную массово-политическую работу среди населения, организуя его на срыв мероприятий оккупантов.
Отдельные группы целиком сосредоточивали свою работу на агитации. Наиболее активной из них была группа, которую возглавлял коммунист Я. Б. Едлин. До войны он был работником Осоавиахима на Украине, в 1941 году, будучи раненым, попал в плен и оказался в уманьском лагере военнопленных. Здесь Я. Б. Едлин познакомился с политруком Ю. В. Дмитриевым. С помощью местных подпольшиков Дмитриев 27 октября 1941 года бежал из лагеря, имея на руках документ на имя Гаркуши Бориса Филипповича. 4 января 1942 года он добрался до Орла. Несколько позже таким же путем из уманьского лагеря под именем Кабана Александра Михайловича выбрался Едлин и также прибыл в Орел. Об этом они договорились с Дмитриевым еще в лагере. Устроившись на работу в транспортную контору городской управы в качестве переводчика, Едлин установил связь с подпольем, организовал и возглавил пропагандистскую группу, в которую вошли коммунист К. В. Дмитриев, бывший секретарь партийной организации управления промкооперации И. И. Сезоненко, комсомольцы А. Руднев и А. Богданчнков. В домике Руднева подпольщики установили радиоприемник. А.. Руднев записывал сводки Совинформбюро и другие важные сообщения из Москвы. Затем он переписывал их в нескольких экземплярах и вручал членам группы, которые в свою очередь размножали сводки и передавали проверенным людям. Орловчане обнаруживали эти листовки на стенах домов, на водоразборных колонках и в старых книгах, которыми "торговал" на Ленинской улице комиссионный магазин. Нередко велась и устная агитация, в основном среди проверенных людей. Вот как о работе подпольных агитаторов отзываются в письме в газету "Орловская правда" 5 ноября 1960 года супруги П. С. и В. П. Золотаревы: "Алексей Георгиевич Руднев в период временной оккупации города Орла заходил к нам в квартиру и приносил сводки Советского информбюро, написанные его рукой. Листки он прятал в сапоге... Особенно нас обрадовала сводка о разгроме фашистов под Сталинградом. Мы плакали от радости, обнимали отважного комсомольца, принесшего эту весть".
В самом начале оккупации в деревне Овсянникове, которая примыкает к привокзальной части города и где почти все мужское население железнодорожники или рабочие орловских предприятий, по инициативе коммунистов Г. Н. Ерохина и Н. К. Некрасова возникла подпольная группа, в которой насчитывалось около 20 человек. Участники ее запаслись оружием, которое собрали на поле бея еще в октябре 1941 года. Однако воспользоваться им они не смогли. Подпольщики спрятали оружие и по предложению Ерохина занялись агитационной работой. Вначале использовали листовки, которые сбрасывали советские самолеты. А в мае 1942 года мастер орловского завода "Текмаш" Т. М. Хархардин вместе с Н. 14. Кетовым и Г. И. Прилепским смонтировали радиоприемник и установили его в доме Хархардина. С этого времени жители деревни Овсянниково и железнодорожники были в курсе событий на фронтах и в советском тылу. Хархардин с Котсвым регулярно принимали сообщения Совинформбюро, переписывали их и распространяли среди односельчан, а большую часть доставляли в город. Н. К. Некрасов, работавший слесарем электростанции на железнодорожном узле, каждое утро, приходя на работу, приносил с собой пачку листовок со свежей информацией из Москвы. Они быстро расходились по рабочим, а поездные бригады отвозили последние известия с Большой земли курским железнодорожникам.
Большую агитационную работу вели коммунисты, комсомольцы и беспартийные патриоты, которым не удалось связаться с подпольем. Эти агитаторы-одиночки особенно широко и активно использовали газеты "Правда", "Известия", "Красная звезда", "Орловская правда", брошюры, листовки и воззвания, которые Орловский обком партии, политуправление Брянского фронта и обком комсомола при помощи авиации и через партизан забрасывали через линию фронта. Патриоты находили эту литературу на полях окрестных сел, приносили в город и умело использовали в агитационной работе среди населения... Орловский железнодорожник коммунист С. Н. Раевский остался в городе, будучи тяжело больным. А когда он немного поправился, то с помощью своего старого друга слесаря-железнодорожника А. И. Исаева и комсомольца Владимира Логвинова стал собирать в окрестностях Орла листовки, газеты, брошюры и знакомил с их содержанием своих соседей. Деятельность С. Н. Раевского стала известна гестапо. Коммунист был расстрелян.
Молодая коммунистка Н. Балашова, работница станции Орел, когда в город нагрянули фашисты, ушла в деревню к родственникам. Потом, освоившись с обстановкой, она без пропуска, рискуя быть схваченной жандармерией, часто приходила в город к А. Т. Сысоевой, приносила подобранные в поле листовки и газеты. По вечерам здесь собирались друзья и соседи, читали вести из советского тыла и по карте следили за ходом событий на фронтах. Такой же своеобразный агитпункт был на квартире коммунистки А. И. Калабуховой. Тайком сюда сходились соседи, коллективно читали листовки и сводки Совинформбюро, которые приносила Е. Н. Некрасова от овсянниковских подпольщиков.
На квартире у коммунистки 3. Г. Колобаевой жили гитлеровские офицеры, которые имели радиоприемник. Когда они уходили, Колобаева и ее сестра слушали радиопередачи Москвы и делились сведениями с соседями.
 
Продолжение
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz