Глава 23.
РЫМЗИНА ЕЛИЗАВЕТА. 19 лет, окончила курсы радистов. У неё короткая мальчишеская стрижка с длинной зачёсанной на бок чёлкой. Взгляд прямой, уверенный, лучистый. Она требовательна к себе и другим, любит во всём порядок. Серьёзно относится к своему делу, считает его превыше всего. Но в свободное время любит пошутить, повеселиться, исполнить свои любимые песни. Храбрая и находчивая. Свободно владеет несколькими языками, в том числе и немецким.
ЩЕРБИН ВАЛЕРИЙ. 20 лет. Окончил курсы радистов вместе с Рымзиной. По заданию был направлен в Черниговскую область, но их группа провалилась, и ему пришлось вернуться в родной город. Высокий, плечистый, крепкий блондин с серыми глазами, скуластый, с маленькими усиками. Принципиальный, целеустремлённый, высокоморальный, интеллигентный, влиятельный, воспитанный, волевой.
ЩЕРБИН ЛЕОНИД. Прямая противоположность брату. Дерзкий насмешник, непоседа, баловник, озорник, эмоциональный, импульсивный, рисковый, задиристый. Невысокий, спортивного сложения. Волосы длинные, зачёсаны на бок, глаза небольшие серые, над верхней губой заметен пушок пробивающихся усиков, общительный и словоохотливый, всегда окружён своими товарищами, как правило моложе себя. Свободно общается как с ребятами, так и с девушками. Мечтает стать машинистом.
На горизонте показались окраины родного города. Позади у девушки оставались многие десятки километров проделанного пути. За свою короткую жизнь она узнала и тяготы учёбы в разведшколе, и порох боёв, и боль окружения, и фашистские лагеря. Всё было. Но она смогла вырваться из этого ада. И вот сейчас она стоит на окраине своего родного города, где родилась, сделала первые шаги, сказала первые слова, где выучилась в школе, где были её друзья, дом, родные. Наконец-то дошла! Как долго она об этом мечтала! В бредовом, чутком сне в лесу или в избушке милосердной женщины она видела свой дом, маму, как та бросается ей в объятия, целует её лицо: нос, щёки, глаза, как в далёком детстве. Как они крепко прижмутся друг к другу и никогда уже не расстанутся.
Перед женщиной стояла девушка в грязной, порванной в нескольких местах одежде, уставшая, лицо и руки её были в грязи. Женщина была добра, всем проходившим мимо и просящим подаяние она помогала как могла – то кусочек хлеба даст, то картошку или молоком напоит. Вот и сейчас она засуетилась, протянула пару варёных яиц. Но девушка их не брала, смотрела на женщину.
-Мама, ты меня не признала?
-Лизонька! Милая моя,- руки у женщины опустились, яйца скатились на землю. И они обе разом, в одном порыве бросились друг к другу. Мать крепко прижимала дочь к себе, боясь выпустить её из рук, гладила её плечи, волосы. Слёзы непроизвольно полились из глаз, женщина плакала от счастья.
-Пойдём, пойдём в дом, - потянула девушка свою мать в сторону дома. Но женщина удержала дочь за руку, замешкалась.
-Что с тобой, мама?
-Немцы у нас, дочка, стоят. Давай я тебя умою с дороги. Устала, доченька моя? Мы что-нибудь придумаем.
Когда девушка умывалась во дворе из рукомойника, а женщина стояла рядом и любовалась своею повзрослевшей дочерью, из дома вышел немец, самодовольно улыбнувшись, потянулся.
-А это ещё кто? – спросил он на немецком, заметив незнакомую девушку во дворе. Подскочил к женщине и стал тыкать пальцем в сторону Лизы:
-Кто это? – сказал он по-немецки. – Кто? – повторил уже по-русски.
-Это дочь моя. Ходила к тётке. Сейчас вернулась, - отвечала мать.
Девушка, медленно и тщательно вытираясь белым чистым полотенцем, перевела текст на немецкий.
-К тётке ходила, понимаешь? – взглянула она на немца ясным своим взглядом серых глаз, отдавая матери полотенце. – Что уставился? Пусти в дом, - и она лёгким движением руки, чуть касаясь его, отодвинула в сторону и прошла в дом. Мать вошла за ней.
-Ты уж поосторожнее, Лизонька, они ж никого не щадят.
-А что мне их бояться? Это они нас должны бояться. Ведь они к нам пришли. А мы здесь у себя дома. И в гости их не звали.
Они уже разговаривали у себя в маленькой, отведённой им немцами, комнатке.
-Как вы тут? Как Ванька, Катя? Что от отца с Никитой слышно?
-Всё у нас нормально, доченька. От отца и Никиты весточек нет. За Ваньку только очень боюсь. Бесшабашный он. Ты бы поговорила с ним, Лиза. Тебя он послушает, ведь ты у них сейчас авторитет.
-Попробую поговорить, но не обещаю, что поймёт.
-Ешь, ешь, дочка, - мать любовно смотрела, как дочь жуёт хлеб с яйцами, запивая отваром из трав.
-Что в городе слышно, мама?
-Хозяйничают тут вовсю немцы, «новый порядок» установили. Но не сломить им наших людей, - гордо добавила женщина. И рассказала дочери о листовках, которые появляются везде, о разговорах, что слышала между людьми (ведь подпольщики вели и словесную агитацию против «нового порядка»).
Девушка задумалась.
-Ты поспи, дочка, отдохни, - сказала мать.
Когда Лиза разделась и легла на кровать, мать укрыла её одеялом, села рядом на краешек кровати, всё не сводила с дочери глаз, гладила своими руками её по голове, нежно перебирая волосы.
Лиза не помнит, сколько она пробыла в глубоком сне. Разбудили её шум посуды на кухне, громкие немецкие голоса за стеной и детский шёпот возле кровати. Она полежала ещё немного, нежа в кровати своё уставшее и измотанное тело, прислушиваясь к голосам.
-Что это у тебя? – спрашивал детский девичий голосок – Катин.
-Не видишь? Рогатка, - отвечал мальчишеский – Ваняткин.
-А зачем? Ты будешь на птиц охотиться?
-Я что, маленький - за птицами бегать?
-А зачем тогда? – удивилась девочка.
Ваня что-то тихо ей зашептал, Лиза не расслышала. Катя весело засмеялась.
-А если поймают?
-Не поймают.
-Эти русские странный народ, - переводила Лиза немецкую речь за стеной. – Их ничем запугать невозможно. Что им ещё надо? Мы многое им обещаем. Им ничего не надо. Мы их убиваем, а они снова встают, - говорил басовитый голос, чеканя каждое слово.
-Что вы хотите сказать этим, господин майор? – раздался голос повыше, слегка даже звонкий.
Лиза не стала дослушивать, села на кровати.
-О, сеструха проснулась! – раздался радостный Ванькин голос. И брат с сестрой бросились к Лизе, обняли её.
-Лизка, расскажи про фронт. Как там? Наши бьют немцев?
Лиза молча поцеловала детей, улыбнулась им, погладила по светлым головкам.
-Потом расскажу, - тихо сказала она. – Сейчас который час?
-Четыре доходит. Ты куда собралась? – спросила Катя, заметив, что сестра, отстранив их, начала одеваться.
-Скоро приду.
И она вышла из комнаты, хотела незаметно проскользнуть в дверь на улицу, но путь ей преградил немецкий офицер.
-О, какая девушка! – сказал он по-немецки, не сводя с неё глаз. – Как зовут красивую девушку? – говорил он. – Имя, имя? – заговорил он по-русски.
-Елизавета меня зовут, - откликнулась Лиза на немецком языке. – Можете говорить по-немецки.
-О, ты знаешь наш великий язык! – обрадовался немец.
-Да, да, - отозвалась машинально Лиза.
-Красивая русская девушка должна полюбить Великую Германию! – говорил немец, приближаясь к Лизе. – О, Лиз, ты поедешь со мной в Германию?
-Что, вот так сразу? – улыбнулась Лиза.
-Да. У нас будет любовь. Мы разгромим этих русских и уедем в Германию, - зашептал он ей на ухо.
-Ты что, одурел что ли? – Лиза, дурачась, оттолкнула его от себя. – Да чтоб я предала своих людей, свою землю! Этого не будет! – глаза её засверкали. – Ты что такое говоришь, немец!
Но он не обиделся на неё. Удостоверился:
-Но любовь-то у нас будет?
Лиза презрительно хмыкнула, но решила его не злить.
-Может быть. Потом, - она его попыталась отстранить, но он не отходил, напирал на неё. – Я же сказала потом. Пусти, мне идти надо.
Она от него вырвалась, в общем-то, он и не сопротивлялся. Выскочила из дома. На небе весело лучилось солнышко, пели на высоких кустах птички. Но Лиза сейчас не замечала всей прелести и красоты природы. Возмущённая и возбуждённая, она ринулась к калитке, обдумывая на ходу, куда ей пойти и кого лучше начинать искать для связи с партизанами. Она планировала перебраться дальше к линии фронта.
-Девушка, вы куда так спешите? – неожиданно окликнули её у соседнего дома.
Она остановилась и оглянулась на зов. За забором, возле калитки, в зарослях сирени и черёмухи стоял их сосед – Коля Чуземов, загорелый высокий юноша, со светлыми пышными волосами и голубыми выразительными глазами.
-Куда торопишься, красавица? – улыбался ей Коля.
Лиза вздрогнула. Красавицей её сегодня называли уже второй раз, от первого остались нехорошие воспоминания. Что ждёт её сейчас? Она остановилась, изучая Николая.
-Чего надо тебе, хлопец? – в тон ему спросила Лиза.
-Тебя ведь Лизой зовут?
-А ты разве и не знал до этого? – удивилась Лиза.
-Знал, конечно, - ответил он. – Давай прогуляемся вместе, - добавил он, выходя из калитки.
-Зачем это? – насторожилась девушка. В поклонниках она больше не нуждалась, и с опаской начала к ним относиться.
-Не пугайся, поговорить надо, - шепнул Коля, видя её замешательство.
Некоторое время они шли молча в сторону центра и парка.
-Ты ведь сегодня вернулась оттуда? – спросил он через некоторое время.
-Откуда? – не поняла она.
-С фронта. Как там?
-Не знаю, я там и не была никогда.
-Как не была? Тебя же, помню, забирали от военкомата?
Лиза внимательно посмотрела на молодого человека. Откуда он может это знать? В школе, когда училась, встречала его, он был на два класса младше неё. Вечно был окружён одноклассниками, ребята тянулись к нему. В руках у него всегда была книга, любил поспорить (даже однажды на перемене она его видела в коридоре что-то доказывающим молодой учительнице по истории), пофилософствовать, и звали его все именно так - Философ. Это прозвище к нему пристало накрепко. Семья Чуземовых жила скромно, ничем не выделялась среди прочих семей, живущих бедно, но честно. Отец его, рабочий, с самого начала войны ушёл на фронт.
Лиза помолчала, задумалась.
-Коля, ты не в курсе, кто пишет листовки? – посмотрела она на него изучающее.
-В курсе, - не раздумывая, ответил он. Видимо он ей верит всем сердцем.
-Ладно, Коля, я расскажу, где была. Но только об этом более никому ни слова. Даже родным. Ты обещаешь? – девушка внимательно разглядывала своего собеседника.
-Обещаю, - серьёзно посмотрел он на неё.
-Поклянись.
-Клянусь.
-Ну хорошо, слушай, - и она, сев на ближайшую скамейку, тихо, чтоб никто более не слышал, рассказала ему о курсах радистов, о том, как их группу забросили по заданию в тыл врага, что было потом. Поделилась тем, что хочет добраться до линии фронта, до своих.
-Поможешь найти нужных людей? – спросила она его в конце.
-Нет, - задумавшись, серьёзно сказал он.
-Почему? – отшатнулась она от него, сомневаясь, не ошиблась ли, всё рассказав?
-Да потому что я не знаю таких людей, не знаю, кто связан с партизанским отрядом, и вообще, есть ли такие люди в городе? - сосредоточенно и медленно говорил он. – Да и такие люди как ты нам самим нужны, - добавил он. – Здесь тоже живёт свой народ, которому нужна наша помощь.
-Кому это нам? – поинтересовалась девушка, теребя травинку, сорванную по дороге. – И чья это наша помощь?
-Городскому подполью, - сдержанно сказал юноша. – Ты согласна работать здесь, в городе, в немецком тылу? И бить врага здесь? – тихо добавил он.
-Но как? Рации у меня нет.
-Можно и без рации, - воодушевлённо рассказывал Николай. – Ребята пишут листовки, собирают оружие и много ещё чего делают. Мы будем бить этих гадов всегда и везде, пока не выкинем с родной земли! Присоединяйся!
-Ладно, посмотрим, - сказала, подумав, Лиза. А почему бы ей здесь не остаться? Бороться с врагом можно и здесь, в его тылу. – Только не надо кричать об этом на каждом шагу. Могут подслушать.
-Я этих гадов не боюсь!
-Слушай, Лиза, - сказал он через какое-то время. – Ты ведь с рацией, говоришь знакома?
-Ну да.
-А радиоприёмник починить сможешь?
-Надо посмотреть. А откуда он у вас? Немцы же запрещают его слушать.
-Да кто будет слушать этих немцев! Плевали мы на их порядки.
-Ладно, где он у вас? – сказала Лиза, поднимаясь со скамейки.
-Пойдём, покажу. Мы его у Сергея Панченко нашли. Старый, разломанный весь.
Они подошли к маленькому домику, утопающему в зелени. Дворик был уютным и чистым. Около крыльца стоял столик и лавочки. Недалеко был сарайчик.
Николай постучал в дверь домика.
-Оксана Викторовна, Серёжа дома? – спросил он у молодой женщины, открывшей дверь. Она была привлекательна, стройна, с длинной тёмной косой, глаза её лучились светом.
-Да нет его, - ответила женщина.
-Тогда, Оксана Викторовна, можно мы покопаемся в вашем сарайчике? – подмигнул с улыбкой женщине Николай. – Сергей просил найти кое-что.
-Ну раз Сергей просил, то покопайтесь, - женщина бойко развернулась и скрылась за дверью дома.
-Пойдём, - сказал Николай Лизе, шагнув в сторону сарая.
-Коля, а это удобно? – засомневалась девушка.
-Всё удобно. Мы ж для общего дела, - сказал он, открывая дверь сарая. Чего тут только не было! Старые сундуки, сломанная керосинка, какие-то железные обручи. В помещении было темно, только лучи света пробивались в щели сарая. Лиза остановилась, прищурилась, вглядываясь в темноту. Но Николай, лавируя между тюками, уверенно направился вглубь сарая. Открыл дальний сундук, покопался в нём и извлёк оттуда нечто похожее на приёмник.
-Вот, смотри, - сказал он, поставив приёмник на сундук. Лиза осторожно пробралась к нему.
-Здесь темно, плохо видно, - сказала она, рассматривая аппарат со всех сторон.
Николай быстро нагнулся, привычно и умело нашёл в дебрях сарая лампадку, поставил рядом на сундук, зажёг фитиль.
-Так лучше? – шёпотом спросил он.
-Гораздо лучше, - сказала она, устраиваясь поудобнее и разбирая радиоприёмник.
-Ну что там?
-Нет кое-каких деталей, но можно попробовать собрать и без них. Вот только лампы новые нужны, эти перегорели уже, никуда не годятся, - сказала тихо Лиза, разбирая и рассматривая детали приёмника.
-Где их можно достать?
Лиза сказала.
-Достанем, - уверенно заверил её Коля.
-У вас ведь немцы стоят? – через некоторое время спросил он.
-Ну да, стоят, - ответила она, копаясь в деталях приёмника.
-Немецкий знаешь?
-Знаю.
-Может, сможешь нам помочь?
-В чём?
-Они же всё равно слушают радио. Сможешь записать с их приёмника сводки с фронтов?
-Постараюсь, но не обещаю, что смогу это сделать дословно.
-Сколько сможешь. Нам каждое слово важно, каждая фраза очень важна!
-Ладно. Остальное завтра доделаю. А то времени много уже. Скоро комендантский час, - сказала она через некоторое время.
Выйдя из калитки дома Панченко, Лиза с Николаем попрощались. Она пошла в сторону своего дома, а он – по своим делам.
Во дворе её ждал немецкий офицер, что предлагал ей уехать с ним в Германию.
-О, Лиз, где ты была? Я тосковал без тебя, - направился он в её сторону.
-Что же так? В Германии нет красивых девушек? – но она не успела договорить, а он среагировать на её слова. Вдруг вздрогнул, подпрыгнул на месте и, охнув, стал пытаться руками достать свою спину.
Лиза удивлённо посмотрела на него, бросила взгляд на неподалёку стоявшее дерево, увидела чуть заметное движение в его листве... вспомнила: «Рогатка». Её брат Ванька рассказывал Кате про рогатку. Она улыбнулась, задорно взглянула на немца:
-Что же с вами, храбрый солдат Германии?
И почти вприпрыжку направилась к дому. В доме зашла на кухню, где возле плиты над чем-то колдовала мать.
-Привет, мамочка, - девушка легко подскочила к ней, поцеловала в щёку, обвила её своими руками, прижалась.
Мать сердито разжала объятия, отстранилась, пряча взгляд, отвернулась.
-Мамка, ты что? – не поняла девушка. – Я так рада, что снова дома! Так вас всех люблю! – заглядывая в кастрюлю, улыбалась девушка.
-Немцам продалась? – сердито заявила мать.
-Не понимаю. Ты о чём? – девушка перестала улыбаться, села на табурет возле стола. Мать показала взглядом на букет цветов, стоявший на подоконнике:
-Тебе фриц, твой ухажёр, велел передать.
-Ну и что? Это ещё ни о чём не говорит. Может, я ему просто понравилась? – беззаботно и легко заявила девушка.
-А о чём ты с ним говорила? Заигрывала, флиртовала. Я же всё видела из кухни.
-Ой, мамка, какая ты у меня смешная, - девушка встала с табурета, обняла вновь мать, чмокнула её в макушку. – Да разве ж я буду путаться с этими нелюдями? Запомни, мама, они для меня не существуют. И свой народ, своих парней я ни на каких фрицев не поменяю, пусть даже золотом меня осыплют и серебром. А если насильно повезут, буду сопротивляться. Верь мне, мамка, - она крепче обняла свою мать. – Ты мне веришь? – Лиза отстранилась, заглянула в глаза матери. И вновь обняла её. Постояв так несколько секунд, разжала объятия, схватила мать за талию и закружила по кухне.
-Что ты делаешь? Поставь на место, - захлопотала мать. Лиза перестала её кружить и озорно спросила:
-Мама, а ведь правда, что у нас самые лучшие хлопцы? Ведь правда? – она пыталась заглянуть в глаза матери. - Лучше нигде и не найдёшь. Сдалась мне эта Германия!
-Тише, Лизонька, тише. Услышать могут.
-Ну и пусть слушают!
Мать поставила перед дочерью тарелку горячего, но жидкого борща:
-На вот, покушай. Тебе нужны ещё силы, - заботливо проговорила мать.
-А ты представляешь, что наш Ванька вытворил? – тихо заговорила Лиза. – Залез на дерево и выстрелил из рогатки по немецкому офицеру, что меня обихаживает. Тот так смешно запрыгал. Ты бы только видела, мамка! Настоящий цирк! Крутится, вертится, а в чём дело, понять не может, - весело говорила девушка.
- Да он их сегодня весь вечер гоняет. Они уже и во двор выйти опасаются. А кто, что – понять не могут. Боюсь я за него, Лиза, - серьёзно говорила женщина. – Такой бесшабашный, настоящий сорвиголова. А время-то страшное. Боюсь, что поймают его. Поговори с ним, Лиза. Может тебя послушает?
-Спасибо, мама, - проговорила девушка, отодвигая пустую тарелку. – Хорошо, поговорю.
В кухню вбежал возбуждённый и довольный Ванятка, глаза его горели.
-Лёгок на помине, - проворчала мать.
-Явился, - Лиза цепко ухватила брата за ухо и потянула на себя.
-Ты чего, Лизка, больно ведь! – пытался вырваться парень.
-Тебе покажу, как бывает больно, - второй рукой легко щёлкнула его по загривку.
-Мамка, чего она дерётся? – пытался разжалобить мать мальчик.
-Лиза, на самом деле, дай ребёнку поесть, - мягко сказала женщина.
-Я не ребёнок! – гневно воспылал Ванятка, потирая пострадавшее ухо и направляясь к столу.
-Не ребёнок он. Из рогатки стреляет. Я думала, что рогатки на вооружении только у малых детей, - ворчала Лиза. – Поешь, жду тебя в комнате. Раз считаешь себя взрослым, то и разговор будет взрослый.
Она зашла в комнату. Там Катя что-то записывала в тетрадку, в свой дневник. Лиза знает, что как только её младшая сестра пошла в школу и научилась писать, она постоянно делала записи в своём дневнике.
-Катя, - обратилась к ней Лиза. – Ты уже большая девочка. И должна понимать, что сейчас, когда вокруг полно врагов, нельзя писать всё, что увидишь или услышишь?
-Не волнуйся, Лиза, я шифруюсь, - ответил ей ребёнок.
Удовлетворённая таким ответом девушка подошла к полке с книгами, взяла в руки томик своего любимого поэта – Пушкина. Начала перелистывать бережно и аккуратно страницы книги.
-Катя, я слышала сегодня ваш с Ваней разговор, - спокойно заговорила Лиза.
-Ну и что? – равнодушно пожала щуплыми плечиками девочка.
-Что он собирается делать?
-Ты же слышала, - ответила девочка, опять пожав плечиком.
-Не всё слышала, - помолчав, сказала Лиза. – Так что он задумал? – напирала она.
-Вот у него и спроси, - отрезала Катя и повернулась к своей тетради. Да, характер ещё тот! Упряма здорово. В отца.
Наконец в комнату заглянул Иван.
-Чё хотела, Лизка? – нагло спросил он.
-Разговор есть. Катя, пойди помоги маме на кухне, - строго сказала старшая сестра и вплотную подошла к девочке, сидевшей за столом. Та сразу поняла, что сейчас спорить с сестрой бесполезно, что она может быть даже беспощадной, когда сердится. Она встала со своего места, отложила в сторону тетрадку. Выходя, сочувственно посмотрела на брата. «Ты уж держись», - говорил её взгляд.
-Иван, присядь, - сказала Лиза, когда дверь за Катей закрылась. Отодвинула стул от стола, приглашая его сесть, сама села на рядом стоявший.
-Конечно, твоё стремление убивать врага – это похвально, - тихо, но серьёзно начала она, глядя в упор на брата. – Но рогаткой ты их не убьёшь. И даже не покалечишь. А только подставишь себя и нас. Понимаешь, здесь надо действовать иначе, - серьёзно говорила Лиза. – Пойми, не надо лезть на рожон и лишний раз их злить.
Мальчик внимательно слушал свою старшую сестру.
-А что делать? – доверчиво спросил он.
-Пока ничего. Сидеть тихо и не высовываться. А настоящее дело ещё будет. Поверь.
И он ей верил. Авторитет старшей сестры, да ещё побывавшей на фронте, был непререкаем.
-Пожалуйста, пожалей свою мать, - добавила она. – Она и так переживает за всех нас.
-А когда будет задание?
-Завтра.
-Настоящее?
-Самое настоящее!
В комнату заглянули мать и Катя.
-Спать уже пора, - сказала мать.
-Ну так давай стелиться, - согласилась Лиза, расправляя кровать.
И вчетвером они уместились на двух стоявших в комнате кроватях. Комнатка была маленькая, между кроватями был узенький проход, да у окна стоял стол с тремя стульями, на стене висела книжная полка, а у двери – небольшая вешалка.
Лиза молча лежала, ждала, когда уснут домашние. У стены рядом с Лизой возилась Катя, о чём-то вздыхала. За стеной слышалась немецкая речь, работал приёмник, сперва раздавалась бравурная немецкая музыка, потом английская речь, сразу переключили на другой канал. Домашние, наконец, уснули. Лиза внимательно прислушивалась к звукам за стеной. Вот, наконец, то, что надо! Лиза тихонько встала, неслышно подошла к полке, взяла чистую тетрадь, Катину ручку, присела к столу и при лунном свете стала записывать всё, что услышит и поймёт из-за стены. Надо как-то это передать Николаю. Об этом она подумает уже завтра. А сейчас она сложила листок, сунула его под подушку и сама залезла под одеяло. Пыталась вспомнить сегодняшний день, вечер, проанализировать, но тут же забылась в глубоком сне.
Утром, проснувшись, Лиза услышала, как мама с Ваней о чём-то живо разговаривали на кухне. Катя ещё спала, блаженно развалившись в кровати. Лиза сунула руку под подушку, листок был на месте. Она встала, оделась, нашла чистую бумажку и села за стол. Стала переводить записанный вчера текст на азбуку Морзе (ребята должны знать её, как она предполагала). Всё переписала, прочла, задумалась. Как подписаться? И тогда она решила написать свой позывной, который был у неё в разведшколе и потом – в группе: Роза. Свернула шифрованную записку, а «черновик» сунула себе в карман. Вышла на кухню. Там мама что-то внушала Ване, а тот, слушая её, смачно жевал лепёшку хлеба, запивая молоком (у них, как и у некоторых других жителей посёлка, была корова). Лиза присела рядом за столом, взяла протянутые ей матерью хлеб и молоко. Ванятка дожевал, соскочил с места и устремился к двери.
-Подожди, Ваня, - остановила его Лиза. – Есть важное задание для тебя.
-Правда? Какое? Ух ты, сеструха, я знал, что тебе можно верить! – оживился мальчик, крутнулся на одной пятке на месте и подскочил к сестре.
-Знаешь, где живут Чуземовы? Николая знаешь?
-Конечно!
-Вот это надо передать ему лично в руки, - Лиза передала ему шифрованную записку.
-И это всё? – разочарованно протянул пацан.
-Это очень важно, Ваня! – и шепнула ему на ухо: - Это секретное донесение.
-Потом будут и другие задания, - вслух уже сказала она.
-Ладно уж, - взял записку Ванятка и направился к двери.
-Только помни, лично в руки Николаю, - сказала она уже его спине. – И не балуй там!
-Что у вас за секреты, Лизонька? – спросила мать.
-Это по делу, - ответила Лиза, допивая молоко.
-Зачем ты втягиваешь ребёнка в свои дела? – с укором сказала мать, покачав своей головой. – Он и так бесшабашный, лезет на рожон. Боюсь я за него.
-Мама, я всё это вчера уже слышала. Не волнуйся, я с ним поговорила. Немцев он расстреливать из рогатки уже не будет.
-Ох уж, Лизонька, не знаю я чего уже от него ждать, - грустно вздохнула женщина.
-Ты куда, доченька? – заволновалась женщина, глядя, как дочь собирается уходить из дома.
-Не волнуйся, мамочка. Только до города пройдусь, до рынка, - и девушка, поцеловав свою мать в щёку, удалилась.
До рынка она дошла без приключений. На рынке было суетно, шумно: кричали торговки, нахваливая свой товар, простой люд пытался обменять вещи на продукты, сновала ребятня, дряхлые и немощные старички просили подаяние, важно расхаживали полицейские в своих чёрных мундирах. И среди этой людской толчеи вдруг промелькнуло знакомое лицо. Да, этого парня она уже видела где-то. Пошла за ним, вглядываясь. Ну конечно! Вспомнила! Это же Валера Щербин, с которым она вместе училась в разведшколе! Этого симпатичного крепко сложенного парня ей никогда не забыть! В разведшколе они учились в одной группе, но много общаться им тогда было некогда. Своею настойчивостью в учёбе, целеустремлённостью и чистотой взглядов он выделялся из всех. Его и на задание отправили раньше всех. Как они все тогда ему завидовали! Сейчас рядом с ним был невысокий юноша спортивного телосложения, неугомонный, он что-то доказывал своему спутнику (Валерию), нетерпеливо размахивая руками. Валерий слушал его молча и сдержанно. Девушка подошла к ним поближе.
-Нет, Леонид, ты не прав, - заговорил её знакомый.
-Валерий, ты как здесь оказался? – окликнула она его.
Парни остановились, оглянулись. Его спутник умолк на полуслове, удивлённо её разглядывая.
-Ты здесь давно? – спросила радостно она.
-Да это же Лиза! Рымзина, - крепко пожал Валерий девушке руку. – А ты как здесь?
-Я думала, что ты на задании, далеко отсюда, - говорила она.
-Я уж тоже не ожидал тебя встретить, - улыбался ей высокий парень. – Знакомься, это мой брат Леонид, - представил ей Валерий своего спутника. – А это Лиза, моя хорошая знакомая, - представил её молодой человек.
-Ладно, не буду вам мешать, - скептически произнёс Леонид, оглядывая их с усмешкой. – Так ты подумай над моим предложением, - сказал он брату.
Лиза с Валерой ушли с рынка, уединились в парке, где была тишина и прохлада, шелест зелени успокаивал. Сели на ближайшую лавочку. Да, им было о чём поговорить! И они говорили. Вспоминали время учёбы, делились тем, что с ними произошло потом. Щербин, оказывается, в городе был уже несколько дней, отдохнул, огляделся. Брат познакомил его с людьми, которые уже вовсю развернули борьбу против немцев. Теперь и Валерий посещал тайные совещания, участвовал в распространении листовок, учил малоопытных ребят обращаться с оружием. У них был даже свой тир! Правда, меткости учились ребята не из боевого оружия (так как снаряды им были нужны не для пустой пальбы по банкам, да и услышать их могли), а другими способами. Сперва бросали камешки, пытаясь попасть в центр мишени, потом кто-то предложил сделать луки и стрелы к ним. Конечно, это всё были детские забавы, но ребята понимали всю серьёзность такой учёбы. Изучали устройство пистолетов, винтовок, автоматов, гранат и другого оружия. Учились обращаться с ножом. Все учения проходили в лесу. Ребята тайно собирались на условное место.
Лиза тоже рассказала ему о себе, своих приключениях, своём неугомонном брате, о предложении Философа (Коли Чуземова).
-Так, значит, мы опять будем вместе? – обрадовался Валерий.
-Да, вместе, - у Лизы загорелись глаза от охватившего её воодушевления.
Они сидели ещё долго, не хотели расставаться, уходить. Она даже не заметила, как он взял её за руку. Но надо было расходиться. Они обменялись адресами.
-Только к нам пока нельзя, немцы стоят, - добавила она.
Солнце уже перевалило к закату, когда она вернулась на свою родную улицу. Домой ей идти не хотелось, и она завернула в калитку к Чуземовым. Здесь, у стола с шахматами, было несколько человек: сам Коля, его неразлучный друг и одноклассник Миша Лайдов – светловолосый, симпатичный юноша (они с Колей играли в шахматы), высокая, стройная, смуглая девушка с толстой длинной косой, перекинутой на грудь. Здесь же почему-то крутился её неугомонный братец Ванятка. Девушка о чём-то убеждённо говорила, парни внимательно её слушали, не забывая делать ходы. Непоседливый Ванька не мог усидеть на месте и только мешал играющим своими советами.
Продолжение
|