Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Сталинградцы в бою и труде. Страница 8. | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 08:46
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Сталинградцы в бою и труде.
Страница 8.
 
И сразу исчезло впечатление, что ты находишься в тыловом городе. Во всем чувствуется близость фронта. Люди работают самоотверженно, не щадя себя. Трудно приходится нашим товарищам — работникам НКВД. Коварный враг использует каждую возмож­ность для засылки в Астрахань шпионов и диверсантов, идет на­пряженная круглосуточная борьба по их обезвреживанию.
В водном отделе мне предлагают отдохнуть после изнуритель­ной и опасной дороги, но я отвергаю это предложение. Тут же по­лучаю назначение: представителем НКВД на грузопассажирский пароход «Гелиотроп».
Отправляюсь в морской порт. Старенький, видавший виды пароход как раз отбывает в Гурьев за военным грузом. Так началась моя новая жизнь. Работа была трудная, так как в это время из Астрахани вывозилось оборудование заводов, эвакуировались лечеб­ные и другие учреждения, а судов не хватало. Приходилось прила­гать немало усилий, чтобы не было задержек в погрузке и разгруз­ке военных грузов и чтобы соблюдался железный порядок.
Экипаж «Гелиотропа» принял меня по-братски, гостеприимно. В основном это были пожилые люди и хотя даже вахту приходилось нести круглосуточно, они никогда не жаловались на усталость, делая все для того, чтобы максимально сократить время рейса. Если случалась поломка, даже значительная, ремонт производили или на ходу, или во время погрузки и разгрузки, и все брались за инструмент.
А тут начались осенние штормы. Каспий хотя и закрытое море, но чрезвычайно коварное. Отлогие берега дают возможность разгуляться любому ветру. Огромные волны швыряли наш пароход словно щепку. Первое время меня укачивало до того, что лежал пластом. Было стыдно перед товарищами. Но я ничего не мог поделать. Постепенно привык и стал чувствовать себя заправским моряком.
Однажды, когда в трюме судна находился важный груз, а мы были в открытом море, по пути в Астрахань случилась авария: в стенке парового котла образовалась трещина. Пришлось застопо­рить машину. Волны подхватили беспомощный пароход, и ветер понес нас к противоположному берегу. Обеспокоенный, я, под­нялся в штурвальную рубку, где находился капитан. Он доложил мне обстановку.
— Надо подать радиограмму о помощи, — предложил я.
Но и это оказалось невозможным. Динамомашина, питавшая рацию, приводилась в движение паровым двигателем, который теперь не работал. Да если бы и подали радиограмму, когда бы пришла помощь, сколько бы пропало драгоценного времени!
Капитан принял другое решение: своими силами произвести ремонт. Собрали команду, объяснили положение, несколько слов сказал я. И все, даже свободные от вахты, принялись за работу.
В беде особенно отчетливо выявлялись высокие моральные качества советского человека. Сознание того, что наш груз ждут защитники Сталинграда, удесятеряло силы. Работали без отдыха до тех пор, пока не удалось подчеканить трещину и поднять пары. Хотя и на тихом ходе, мы двинулись вперед и благополучно добрались до порта.
Кроме форсирования перевозок, я занимался также и оперативной работой.
В ноябре пароход «Гелиотроп» встал на зимовку в бухте Баутино близ форта Шевченко. Я получил радиограмму прибыть в Астрахань. Отправился на теплоходе «Колхозник», который шел в рейс с бензобаржей на буксире в сопровождении военного судна. Во время пути в открытое море нас настиг шторм силой до 10 баллов. Трос несколько раз обрывался, в этих условиях с большим риском приходилось его крепить. Утром шторм разыгрался еще сильнее. Бензобаржа переломилась пополам. Кормовую часть баржи с каютой, где находился экипаж, понесло от теплохода, люди на ней оказались в опасности. С большим трудом удалось спустить шлюпку, но ее тут же разбило. Через несколько минут каюта баржи была сбита волна­ми, и все люди оказались в ледяной воде. Теплоход сумел подойти ближе, и мы стали бросать канат потерпевшим бедствие. Один из пассажиров настолько обессилел, что не мог держаться даже за канат. Тогда я, привязавшись за канат, бросился в воду и помог вытащить его.
После спасения людей теплоход вернулся в бухту. В Астрахань я прибыл следующим рейсом, 5 декабря.
Вскоре управлением НКВД я был направлен в Перелазовский район, где занимался оперативной работой. А в феврале был переведен на работу в город Сталинград.
 
СЫН МОЙ ЛЮБИЛ ГОРОД (Из кн.: Мы — дети революции. Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1968. С. 123) 
А. Филипов
 
Вырос Саша здесь, в Сталинграде. Ходил в школу. Из шестого класса пошел учеником в сапожную артель им. Шаумяна и через три месяца стал работать самостоятельно.
Началась война. Старшие мои сыновья — четверо их — в Крас­ную Армию пошли. Комсомольцы все.
В августе сорок второго года немцы наш город стали бомбить.
— Пойду, папа, в Красную Армию добровольцем, — говорит Саша. — Не могу я дома быть, когда все там, на фронте.
— Что ж, — отвечаю, — иди.
Подал он заявление в военкомат. Пришло ему извещение явиться туда. Пошли мы вместе. Ему тогда было семнадцать лет, но росту он был небольшого, худенький. В военкомате и говорят: «Хороший ты парень, да молод, обожди, а после мы тебя вызовем».
Приуныл Саша. А немцы все самолеты на город пускают, бомбят. Разбили у нас на Дар-горе школу, клуб, баню, детский сад. В нашем курмыше и осталось всего домов, что наш, да и то подбитый: крышу снесло, потолок разворотило. Люди все по окопам прячут­ся, а Саша залезет на притолоку под разбитую крышу и сидит, наблюдает. Увидит самолеты — кричит: «Мама, Вера, Рая, прячьтесь — летят немцы».
12 сентября оставили наши Дар-гору. В нашем доме немцы разобрали потолок и доски унесли куда-то. Роются везде, забирают вещи. Через три дня прибежала к нам в дом соседка и говорит: «Угоняют немцы людей на Калач, а там в Германию. На Вержболовской улице, где их комендант стал жить, на столбах повесили троих».
Саша вечерами все куда-то ходил, а ночью в постели что-то прятал. А как увидел он повешенных, говорит мне:
— Пойду я к нашим, через фронт. Я уж и оружие достал.
И показывает мне наган — это он его ночью в постель прятал. Задумался я:
— Идти, конечно, хорошо, но надо, чтоб с пользой было.
У Саши глаза загорелись, а сам предлагает:
— Я, папа, пойду, у немцев в штабе украду документы ценные да снесу нашим.
Но как вот в штаб попасть к ним? В комендатуру немецкую? А Саша предлагает:
— Пойду я к немцам со своей сапожной сумочкой с инструментами, буду им сапоги чинить, смотреть, где и что у них лежит.
— И то дело, — говорю ему.
Комендатура немецкая была с нами рядом, на Чарджуйской улице. К ней первым и подошел Саша. Комедант там был такой с виду тихий, бледный. Глаза светлые, что плошки вытаращенные, любил, чтобы блестели сапоги его. Станет на крыльце да любуется ими. А и лют же был... Сколько он наших повесил да замучил на Дар-горе! Он и Сашу слушать не захотел, Саша второй раз к нему — за хлеб, мол, сапоги чинить буду, а то и новые сошью. Услышал комендант, что новые может шить, взял Сашу к себе. Однажды говорит мне Саша:
— Много я, папа, сегодня у немцев бумаг взял, важные, вид­но, искать начали, ругаются. Спешить мне надо.
Собрали мы его. Я поясняю, как идти надо, куда бумаги деть, если поймают.
На закате пошел Саша оврагами на Ельшанку, где была наша Красная Армия. Дорогу знал хорошо, должен был дойти. Ночью наша артиллерия начала бить, да прямо по немецким орудиям, машинам и окопам. Ну точно по тем местам, где я Саше указал. Значит, дошел, думаю, сказал все как есть, точно.
В середине октября утречком Саша домой вернулся. Похудел, но довольный, улыбается. Говорит, что сам комиссар полка благода­рил его. За то время, что Саша был там, он несколько раз перехо­дил фронт, но в других местах, поэтому и домой не мог заходить. Раз даже пришлось ему от «Красного Октября» на бревне плыть по Волге с важными сведениями.
Побыл Саша немного дома и опять пошел он через фронт. Больше месяца не было. 20 декабря прибегает к нам в окоп парнишка с нашей улицы. Вашего Сашу, говорит, под конвоем ведут, а с ним еще какая-то девушка и парень. Сейчас мимо вашего дома поведут в комендатуру. Вели их шесть конвоиров. Один офицер, остальные солдаты. Разрешили матери передать хлеб. Взял Саша от нее узелок и потихоньку сказал:
— Шел я брать сведения и попался. Не беспокойтесь, мама, я все равно убегу.
Саша шел по снегу босиком. Девушка была без шапки, волосы у нее такие пышные. Идут все гордо, не боятся. Я тогда подумал, что, наверно, и вправду решили убежать, потому и идут так спо­койно. Три дня не было о них слуху. Говорят, суд устроили немцы над ними. Всего 17 человек поймали.
На третий день, 23 декабря, пробралась к нам знакомая, она тоже в окопе жила, около базара, где церковь бывшая Благовещен­ская.
— Тетка Дуня, — говорит жене моей, — видели сейчас вашего Сашу да девушку и парня с ними. Привели их немцы к Благоыещенской церкви. Уж никак убить хотят. Нас всех в окоп загнали, высовываться не дают, из автоматов стреляют.
Там они стояли трое. Возле акаций. Саша-то босой, на снегу. Темнеть уже начинало, офицер все чего-то ему говорил. Последний раз, видно, хотел допытаться от него, да не тот был Саша, чтобы тайну выдавать. Начал он что-то говорить офицеру, а сам к нему, все ближе, ближе, да как ударит его в рожу! Свалил офицера в снег, а сам бежать рванулся, но тут его один конвоир полоснул штыком по лицу так, что рот порвал, другой прикладом по голове стукнул, упал Саша в снег. Парень с девушкой помочь хотели ему, но конвоиры столкнули их в кучу и грозили застрелить. Народ из окопов выглядывает, а помочь не может. Стреляют в них немцы. Вскочил офицер, кричит что-то. Солдаты стали веревки прилажи­вать, петли делать. Поднялся Саша, а кровь так и бежит у него с лица на снег. Повернулся в сторону Волги, где наши были, Крас­ная Армия. И не было в нем страха перед смертью.
— Все равно не овладеть вам Сталинградом! Придут наши и перебьют вас всех, гадов, как бешеных собак!» — закричал он, чтобы люди в окопах слышали.
Три дня висели они на акациях. Дощечки на них привязали с надписью: «Повешены за партизанскую борьбу против немецких войск». Дочка моя, Рая, как узнала, что Сашу повесили немцы, умерла от разрыва сердца.
Через два месяца наша Красная Армия пришла на Дар-гору. Нашли, где был зарыт Саша. Вырыли их всех, устроили митинг и похоронили 12 февраля в сквере, против нынешнего кинотеатра «Гвардеец». Наградили Сашу орденом Красного Знамени и меда­лью «За оборону Сталинграда». Хорошим комсомольцем был мой сын. Любил он наш город, так любил, что на смерть пошел за него.
 
ВМЕСТЕ С ОТЦАМИ (Из кн.: Мы — дети революции. С. 164—166.)
В. Иванов
 
Они ползли, сначала медленно, потом все быстрее, плотно прижимаясь к земле. Затем неожиданно поднялись во весь рост и побежали прямо на нас, что-то крича на своем лающем языке.
Вот они уже совсем близко, я даже сумел разглядеть лицо одно­го — красное, с припухшими веками. Я услышал, вернее, почув­ствовал команду и, размахнувшись, бросил гранату прямо в гущу наступающих врагов. В это мгновение полетела не только моя граната — их бросили все 28 бойцов моего отряда.
Взрывы слились с криками немцев и пулеметной стрельбой. Небольшая группа добровольцев отразила атаку противника, мно­гочисленного и прекрасно вооруженного.
Это была моя первая встреча с врагом.
Небо быстро темнело, и частые вспышки разрывов казались еще более яркими.
— Теперь уже недолго, — тихо сказал мой отец.
Михаил Федорович, его сын Юрий и я молча прибавили шаг. План действий был намечен заранее. Мой отец и Михаил Федоро­вич направились в сторону часовых. Через несколько минут оба караульных были сняты без единого звука.
Мы быстро поползли к сладам: Юрий — к одному, я — к другому. Положив взрывчатку в яму, вырытую под зданием, я тихо свистнул. Это был сигнал товарищу: взрыв должен произойти одновременно.
Через несколько минут мы были далеко. На месте складов вздымалось разноцветное пламя, напоминавшее грандиозную иллюминацию.
Темнота полная, но если вглядеться пристально, можно уви­деть разбитые корпуса заводских цехов. Я, отец и еще четверо бой­цов приближаемся к этим развалинам. Здесь опорный пункт врага.
Мы знаем, что немцы рядом, в двух шагах от нас. Может быть, они уже видят нас и следят за каждым нашим движением? Мы сознаем, что смерть подстерегает нас на каждом шагу. Но, наперекор смерти, мы продвигаемся дальше.
Резкое шипение ракеты разрезало тишину и мрак. Это был сигнал к бою. С криком «ура!» мы начали бросать гранаты. Взрывы смешались с беспорядочной стрельбой из автоматов. Но немцев было много, и, прижимаясь к стенам, прячась за упавшие балки, мы стали отходить.
Нас усиленно искали, и надо было скорее выбираться. Немцы двойной цепью окружили цех. Воздух дрожал от выстрелов. Стремительно побежал я вперед, миновав одну цепь немцев, потом вторую. Вдруг что-то с силой подбросило меня и откинуло назад. Тело сжало как огромными тисками.
— Смерть. — пронеслось в сознании.
Опомнился я в палате госпиталя. Скоро я узнал, что в той же палате госпиталя. Скоро я узнал, что в той же палате лежит и мой отец, тоже тяжело ранен. Через два дня после той ночи нас обоих подобрала воинская часть, теснившая немцев.
Тут же, в госпитале, мне вручили орден Ленина.
От товарищей я узнал, что Юрий работает при штабе.
Встреча с другом была самая горячая. Он очень вырос и возму­жал. Командование наградило его медалью «За отвагу». Отец его, Михаил Федорович Палагушкин, был награжден орденом Крас­ной Звезды.
Так мы, сталинградские комсомольцы, вместе с отцами защи­щали свой город.
 
ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ (Из кн.: Летопись волгоградского комсомола. Волгоград, 1974. С. 268—271.)
И. М. Кандауров
 
В начале осени сорок второго года в ответ на призыв обкома комсомола тысячи комсомольцев ушли на фронт.
В этот трудный период Сталинградской битвы был создан фронтовой штаб партизанского движения.
По рекомендации обкома партии в ряды партизан были зачислены наиболее стойкие коммунисты и комсомольцы-добровольцы. Желающих оказалось много. Зачисленные в партизанскую школу прошли ускоренную подготовку и уже в ноябре приняли участие в боевых операциях под Сталинградом.
От стен нашего города пролег трудный победный путь по вражеским тылам многих посланцев Сталинградского комсомола. Вот только несколько имен, установленных по документам и свидетельствам бывших партизан: Рита Гаевская, Тоня Нежинская, Николай Сиротин, Алексей Беленов, Люда Агеева, Люба Шапина, Иван Скоробогатов, Соня Белугина, Николай Ушаков, Роза Джа-лилова, братья Исайкины, Аня Харьковская, Даша Евдаш, Дуся Павлова, Лида Степанова.
Расскажем об одной из них — Рите Гаевской. Летом сорок второго она работала помощником начальника политотдела по комсомолу Молчановской МТС. После подготовки в партизанской шко­ле возглавила партизанскую группу и действовала в районе стан­ции Зимовники в тылах оборонявшейся гитлеровской дивизии СС «Викинг». Под Ростовым в феврале сорок третьего двадцатилетняя Рита Гаевская вместе с Иваном Скоробоагтовым и другими партизанами-разведчиками ходила через передовую за «языками».
Когда фронт стабилизировался по реке Миус, партизанский штаб сформировал специальный разведотряд «За Отчизну», комиссаром которого была назначена Гаевская. Командование поставило перед отрядом очень трудную, но необходимую для подготовки наступления фронта задачу: через Таганрогский залив проникать во вражеские тылы и добывать «языки», наносить удары по гарнизонам в прибрежных селах.
 
Почти каждую ночь по льду залива, на расстояние тридцати двух километров, совершали партизаны переходы на занятое вра­гом побережье, и редкий рейд заканчивался безрезультатно. Разведотряд «За Отчизну» с честью справился с боевой задачей фронтового партизанского штаба, обеспечивая командование самыми свежими и подробными данными о противнике на каждом участке фронта. Душой отряда была Рита Гаевская, принимавшая самое непосредственное участие в ночных поисках разведчиков.
В июне командование создает две оперативно-организаторские группы и на самолетах из-под Ростова забрасывает в Кировоградскую область. Перед партизанами-десантниками поставлена задача оказать помощь местным партизанам в развертывании массового партизанского движения, с тем чтобы блокировать важнейшие коммуникации врага, организовать в этом районе «рельсовую войну», вели активную разоблачительную работу против гитлеровской пропаганды среди населения, вселять словом и боевым делом веру в неминуемый разгром оккупантов.
Комиссаром одной из партизанских групп, насчитывающей всего одиннадцать бойцов, была Рита Гаевская. После приземления, впервые дни продвижения к намеченному фронтовым штабом рай­ону действия, обе группы объединились в один отряд, и Гаевская стала одним из заместителей командира. С июня по декабрь сорок третьего года состав отряда «За Отчизну» вырос с двадцати бойцов почти до трехсот вооруженных партизан. За это время им унич­тожено 1232 вражеских солдата и офицера, пущено под откос де­сять эшелонов противника, в том числе разбито десять паровозов, 95 вагонов, 51 платформа с 24 танками, 30 орудиями, 45 автомашинами. Взорваны продсклад и деревянные мосты общей протяженностью более ста метров.
Выполнив боевую задачу, отряд «За Отчизну» с боем соединил­ся с фронтовыми подразделениями Красной Армии. За образцовое выполнение заданий командования многие партизаны отряда были отмечены боевыми наградами. Гаевская была удостоена ордена Крас­ной Звезды.
Через несколько месяцев Рита Гаевская снова вылетает на задание во вражеский тыл. На этот раз в составе оперативно-организаторской группы «За Советскую Молдавию». Одиннадцать партизан десантников ночью должны были с самолета на парашютах приземлиться на территории Румынии. Однако из-за плохой пого­ды самолет сбился с курса, и партизанская группа, имеющая зада­чу нанести удар по нефтепромыслам Плоеште и плавсредствам на Дунае, попала совсем в другой район. Без карты и необходимых связей с населением, в открытой степной местности десантники вскоре были обнаружены.
Против одиннадцати партизан был направлен отряд жандармерии г. Рени, мобилизовано все мужское население окрестных сел. Всего в двухдневном бою против десантников участвовало около тысячи пятисот румынских солдат и новобранцев, вооруженных винтовками и автоматами. И только вызванные на помощь две роты морской пехоты из г. Сулина решили исход сражения в пользу вра­га. Да, это было настоящее сражение. По сведениям, полученным позже от местных жителей, партизанам было убито два офицера и 63 солдата, ранены подполковник и 36 румынских солдат. Кроме того, убито и ранено 72 новобранца.
В том бою погибли комиссар группы «За Советскую Молдавию» Будагин, радист Попков, комвзвода Черевко, боец Мустафа. Ране­ны командир Варфоломеев, начальник штаба Николай Ушаков, дважды ранена Гаевская.
После рукопашной схватки оставшиеся в живых семь бойцов были взяты в плен. На допросах, не прекращавшихся ни днем ни ночью, в застенках румынской сигуранцы их жестоко избивали и издевались. Затем был военный трибунал. Всех семерых приговорили к расстрелу.
К этому времени Красная Армия вышла на советско-румынс­кую границу. Перед лицом нависшей опасности румынские прави­тели не решились приводить приговор военного трибунала в ис­полнение и заменили его пожизненным тюремным заключением.
Освобожденные из застенков румынской сигуранцы оставшие­ся в живых партизаны после короткого отдыха снова улетели на задание во вражеский тыл. Только Рита Гаевская, перенесшая два ранения, чудом выжившая в тюремном лазарете, попросилась не отправлять ее домой, а оставить при партизанском штабе, который в то время находился в польском городе Жешув.
За тридцать лет правда о партизанах-диверсантах превратилась в легенду о необыкновенном мужестве и стойкости одиннадцати коммунистов и комсомольцев, сражавшихся с полутора тысячами гитлеровских вояк.
В память о бессмертном подвиге партизан трудящихся Ренинского района Одесской области установили каменную стелу с надписью: «Здесь будет сооружен памятник воинам-партизанам».
Сразу же после победы Рита Гаевская была направлена в распоряжение Сталинградского обкома партии, по рекомендации которого она была избрана первым секретарем Николаевского райкома комсомола. Ее хорошо знали и уважали в областной комсомольс­кой организации за смелость и неукротимую энергию, решитель­ность и деловитость.
 
ПЕРОМ И СЕРДЦЕМ
Г. М. Головкин
 
22 июня газета «Сталинградская правда» еще давала информацию о будничных делах сталинградцев, а война уже вторглась в мирную жизнь людей. Резко изменился характер публикуемых материалов. Через день, 24 июня «Сталинградская правда» словно прошла мобилизацию, вступив вместе со всеми в ряды защитни­ков Родины. Теперь сотрудники редакции твердо знали: отныне они не просто газетчики, а бойцы. Причем бойцы, выдвинутые на са­мую передовую линию фронта.
Газета публикует выступление по радио В. М. Молотова от 22 июня и указ Президиума Верховного Совета СССР об объявле­нии в стране воинской мобилизации. Последующие же страницы заполнены резолюциями трудящихся области — отклик на веро­ломное нападение фашистской Германии на нашу страну. Вот отдельные заготовки тех дней, они звучат как набат: «Теснее сплотим свои ряды» (шапка), «Победа будет за нами», (завод «Красный Октябрь»), «Грудью станем на защиту Родины» (завод «Вторчермет»), «Не бывать фашистским псам на советской земле» (фабрика им. 8 Марта).
А рядом — обращение-клятва колхозников Чернышковского района — «Урожай будет собран весь до зерна», и следом — резолюция митинга рабочих и колхозников с. Котово — «Раздавим фашистскую гадину». В ряде июльских номеров рассказывается о работе промышленных предприятий в первые дни войны (заводов «Красный Октябрь», «Баррикады», СТЗ). В резолюции общегородского митинга сталинградцев в связи с выступлением Председате­ля Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина (была помещена на следующий день в «Сталинградской правде») подчеркивалось: «Серьезная опасность, нависшая над нашей Родиной, заставляет каждого из нас покончить с благодушием и беспечностью. Мы обязуемся перестроить всю нашу работу на военный лад, все подчинить интересам фронта».
Перестраивалась на военный лад и сама газета. На ее страницах появляется рубрика «В помощь изучающим военное дело», где давались рекомендации, как выбрать простейшие укрытия, защищающие от авиабомб, или как вести борьбу с вражескими танками и т. д.
В конце августа и сентябре «Сталинградская правда» организует сбор средств населения в Фонд обороны страны. Характерный пример проявления патриотизма приводит газета: 9-летний Паша Чулков принес на сборный пункт целую корзину изделий и цветных металлов, а свой поступок объяснил так: «Мой папа ушел на фронт бить фашистов. Я хочу, чтобы он поскорее победил их и вернулся домой. Пусть из этих вещей сделают больше патронов. Может быть, ими будет стрелять мой папа!.. »
Одновременно газета разворачивает кампанию по сбору средств на строительство авиаэскадрильи им. Сталинградского комсомола (инициатива молодых баррикадцев). Зачинатели почина обязались один самолет построить сами, для чего отчислить однодневный заработок.
...Заканчивался сентябрь сорок первого года. Не за горами были осенние холода. Газета начинает агитацию за отправку красноармейцам теплых вещей (валенок, полушубков, шерстяных перча­ток, теплых носков, шапок-ушанок, ватных брюк, курток и т. д.). Инициаторы движения — работницы фабрики им. 8 Марта. Первые итоги сбора теплых вещей населением для воинов Красной Армии газета подвела в конце сентября.
В связи с уходом на фронт основной части мужского взрослого населения печать вела пропаганду основа всеобуча и новых форм соревнования: двухсотников и многостаночников — на промышленных предприятиях, «100-пудовиков» — в сельском хозяйстве.
Большая часть помещаемых в «Сталинградской правде» материалов так или иначе отвечала на вопрос: «Что ты сделал для фронта?». Особенно много места отводила газета описаниям трудовых подвигов женщин.
Примечательной чертой военного времени стала публикация в газете писем наших земляков с фронта. «Письмо из-под Ельни», например, рассказывало об удачной операции наших войск в нача­ле войны — освобождение этого старинного русского города от захватчиков. Трудно представить, насколько отрадны были такие сообщения читателям газеты, истосковавшимся по добрым вестям с полей сражений!
В октябре «Сталинградская правда» поместила подборку писем воинов. «Еще совсем недавно, — писал сталинградец В. Резников, — я был студентом мединститута, а сейчас спасаю жизнь раненым бойцам. Я научился водить автомашину, стрелять из винтовки и пистолета. Здесь часто приходится и врачу быть бойцом».
Другое письмо — от старшины Горькаева. Он вынужден был писать его левой рукой — в правую ему угодила фашистская пуля: «Никто и никогда не сможет заставить нас встать на колени» (Письма с фронта». 7 октября 1941).
Или письмо из декабрьской почты. Автор его рабочий Панин: «Дорогой боец! От всего сердца я рад вашим победам (имеется в виду разгром немцев под Москвой. — Г. Г.). Сокрушайте беспощадно фашистских захватчиков! Пусть удары нашей доблестной Красной Армии будут еще сильнее и сокрушительнее.» (21 декабря 1941).
Много посланий, теплых и сердечных, уходило на фронт от жен фронтовиков. «Сталинградка» сообщила о том, как работницы консервного завода отправили недавно подарки красноармейцам, а с ними письма, в которых приводились яркие факты их самоотверженного труда: «От нас в ряды Красной Армии ушли лучшие стахановцы завода. Но ни один станок, ни один агрегат не оси­ротел. На место ушедших стали девушки, стали жены и сестры» (16 декабря 1941 г.).
Заканчивался сорок первый год, приближался новый. И это дало повод работницам завода через газеты обратиться ко всем женщинам с призывом готовить новогодние подарки фронтовикам. В послании говорилось: «Окружим подлинной народной любовью и заботой наших героических защитников. Пусть они знают, что мы всегда с ними, что наши взоры в эти грозные дни обращены к ним. И пусть они еще беспощаднее громят лютого врага» (16 декабря 1941).
 
* * *
Летопись трудовых подвигов сталинградцев газета продолжила и в 1942 г. 20 января и 8 февраля она поместила на своих страницах указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении (за образцовое выполнение заданий правительства для фронта) заво­да № 221 «Баррикады» орденом Ленина, а Сталинградский трак­торный завод — орденом Трудового Красного Знамени. А затем подробно рассказала о работе «фронтовых бригад» этих заводов. («Не меньше трех норм», «Молодежь одного завода», «Бойцы трудового фронта», «Большое дыхание»).
Поддержала она и почин юных иловлинцев в их патриотичес­ком стремлении организовать сбор запчастей и инструментов для ремонта тракторов и других сельскохозяйственных машин, а позднее — также сбор средств на строительство именного танка «Сталинградский пионер».
Еще более интенсивно в 1942 г. приходила переписка между воинами, часто целыми подразделениями с одной стороны, и тружениками тыла — с другой. Газета стала как бы посредником меж­ду ними. Трудящиеся области, писала газета, проявляют истинную заботу о нашей Красной Армии. На фронт сплошным потоком идут подарки. Посылают все, чем можно порадовать бойца. Тысячи пи­сем приходят в ответ с фронта.
О поездке представительной делегации сталинградцев на фронт (18 чел.) подробно рассказал накануне празднования годовщины Красной Армии секретарь обкома М. А. Водолагин (6 марта 1941).
«Делегация привезла с собой 29 вагонов всевозможных подарков: рыбы, копченостей, консервов, сала, мяса, колбас и других продуктов. С нами было 40 тысяч индивидуальных подарков, собранных заботливыми руками сталинградцев... Весть о приезде сталинградцев быстро облетела батареи, пулеметные расчеты, окопы. Нас встретили, как родных людей. Особенную радость вызывали письма. Их читали коллективно, перечитывали по нескольку раз. Бывали случаи, когда письмо сестры попадало в руки брату, а было оно адресовано просто «дорогому товарищу-бойцу». Нас буквально засыпали вопросами о Сталинграде, о заводах, колхозах, о знако­мых и приятелях».
Однако наиболее интересными публикациями газеты за первое полугодие 1942 г. можно считать военные зарисовки с полей сражений Н. Ткачева и В. Коротеева, с пометкой: «действующая армия». В зарисовке «Верный сын народа», например, говорилось о старшем политруке Н. П. Томареве, который в тяжелую минуту боя сумел поддержать дух бойцов, разобраться в сложной боевой обстановке, организовать оборону занятого рубежа и наконец вывес­ти из-под огня пять раненых.
Во фронтовых заметках Ткачева «Они из Сталинграда» также говорилось о политработниках — комиссаре подразделения Михаиле Бондаренко и политруках Константине Царичном и Иване Бескоровайном. «Когда-нибудь, — замечает автор, — о них, вероятно, напишут увлекательные рассказы. Сегодня же во фронтовой блокнот я записал то, что особенно врезалось в память.» (21 янва­ря 1942).
Другая подборка военных зарисовок называлась: «Наши земля­ки защищают Родину». Автор приводит отдельные эпизоды из бое­вой жизни своих героев: наводчика П. Гораце, (бывший тракторист колхоза им Кругловского района), снайпера С. Садчикова (в прошлом комбайнер МТС, его земляк), замполитрука П. Гунгвиненко (бывший председатель колхоза из Добринского района), пулеметчика Лиховцева, едва не попавшего в окружение, мл. лейтенанта Павла Конкина (из Калача), геройски погибшего в бою и др.
«Полковник Аникушин и его таксисты» — так назывался очерк В. Коротеева об уроженце Урюпинска, профессиональном воен­ном командире одной из танковых дивизий, которая не раз отли­чалась в боях с немецко-фашистскими захватчиками.
Продолжала серию коротких очерков о воинах-земляках публикация «Сталинградцы в боях за Родину» (12, 19 и 26 апреля 1942). В нее вошли 6 материалов, в частности очерк этой серии «Худож­ник Островский на фронте», который «в первые дни войны сме­нил кисть на винтовку и пошел на фронт, побывал во многих боях, выдержал тяжкие испытания в самые критические дни в октябре под Москвой». Заканчивался очерк о художнике такими словами: «Недавно командование поручило организовать походную типографию. Он работает сейчас в армейской газете. Петр сам изобрел походную цинкографию и в этой области является пионером своего дела: его изобретение скоро получит большое распространение среди фронтовых газетчиков».
 
Не менее любопытна и зарисовка из той же серии, посвящен­ная поэту Михаилу Луконину, который в первые же дни войны добровольно вступил в истребительный батальон и который напи­сал там песню бойцов истребительного батальона. Раненный в ногу, он попал в окружение, но вышел оттуда и вскоре был направлен в армейскую газету «Сын Родины». В 1942 г. по заданию редакции он вновь выехал в воинскую часть, вступил там в бой как боец. Рискуя жизнью, вынес с поля боя раненого комиссара, за что был на­гражден орденом Красной Звезды.
 
* * *
Перечитываем номер за номером, день за днем трагически-суровые сводки газеты лета 42-го года. Читаем сообщения: ощущает­ся грозная поступь войны.
«Бои в излучине Дона принимают все более широкие размеры... Стойко обороняя рубежи, защищая каждую пядь земли, наша часть отразила несколько яростных атак противника. Донские степи сейчас густо усеяны трупами фашистских солдат и офицеров, разбитыми танками и орудиями...» (2 августа 1942).
«Обстановка на юге становится все более сложной. Опасность, нависшая над нашей Родиной, обострилась. Ожесточенные бои идут в районах Клетской, Цимлянской, Кущевской, Сальска... многие наши части совершают подвиги, слава о которых не помер­кнет в веках. Юго-западнее станицы Клетской энская гвардейская стрелковая часть выдержала в течение одного дня 16 атак пехоты и танков.» (4 августа 1942).
«Сталинградская правда сообщала, что в облвоенкомат ежедневно поступают десятки и сотни писем от советских патриотов, в которых они просят дать им в руки оружие для защиты Родины. Колхозница Евдокия Болина пишет: «Не могу я больше оставаться в тылу, когда враг нагло лезет в наши родные донские степи. Нет больше сил терпеть, как бандит топчет нашу землю. Я прошу зачислить меня в кавалерию» (6 августа 1942).
«В военкоматы города продолжают поступать заявления с просьбами о зачислении в ряды Красной Армии добровольцами. Трудящиеся Сталинграда с приближением фронта стеной встают на защиту своего города-героя...» (15 августа 1942).
После того как фронт вплотную приблизился к стенам города, все меньше сотрудников оставалось в редакции: часть из них ушла воевать, другая работала за двоих, добывая информацию в цехах заводов, в гуще ополченцев, или колеся по фронтовым или сельс­ким дорогам.
Вскоре в Сталинград прибыла военная газета «Красная Армия». Редакции «Сталинградской правды» пришлось потесниться, освободив половину редакционных комнат. Так что они стали работать рядом, бок о бок — редактор газеты «Сталинградская правда» Фи­липпов и редактор «Красной Армии» Проскунов.
Трагический день 23 августа 1942 г. ... Еще утром почти ничто не предвещало трагедии. Макет очередного номера был в целом го­тов, когда раздалась тревожная трель редакционного телефона: зво­нил секретарь Тракторозаводского райкома Д. Приходько. То, что он сообщил, казалось невероятным: фашистские танки вышли к Мокрой Мечетке, заводской окраине. Против них выступил истре­бительный батальон тракторозаводцев и части народного ополче­ния, — все танки, находящиеся в цехах, брошены к месту проры­ва.
После того как известие это было принято и материал экстрен­но передан в набор, вновь, в который уже раз, завыла сирена воздушной тревоги. (Часы показывали 16 часов 18 минут по московскому времени). И почти тотчас над центром города черной тучей нависла армада вражеских бомбардировщиков. Они методически, волна за волной, накатывались на жилые кварталы, сбрасывая на них свой смертоносный груз.
Одна из бомб угодила прямо во двор редакции, затрещали перекрытия, посыпались стекла, наружную дверь сорвало с петель. От взрыва погиб Самуил Свенов — талантливый фельетонист газеты.
Надо было принимать энергичные меры для возобновления выхода газеты. Однако на следующий день удалось отпечатать лишь листовку — обращение городского комитета обороны ко всем сталинградцам. Там были такие слова: «Дорогие товарищи! Родные сталинградцы! Встанем все как один на защиту любимого города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую ули­цу неприступной крепостью. Ни шагу назад!..».
В начале сентября 1942 г. газета стала выходить регулярно, хотя и в уменьшенном размере. В работе ее произошли изменения. После объявления в городе осадного положения городской комитет обороны решает организовать (помимо основного издания «Сталинградки») специальный, городской выпуск, рассчитанный непосредственно на горожан — местных жителей, рабочих, которые до последнего дня продолжали выпускать продукцию, для фронта, а также воинов, чьи подразделения находились рядом. В эту «малую» редакцию, возглавляемую М. А. Водолагиным (секретарем обкома партии и комиссаром корпуса народного ополчения) и А. М. Пономаревым и располагавшуюся в убежище в Комсомольском саду, входили также писатель М. А. Лобачев (ответственный редактор), военные корреспонденты П. В. Ульев и И. Ф. Доманов и др.
 
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz