Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Страница 3 | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 11:54
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Иван Земнухов
Страница 3.
 
 
Из книги Е.Н.Кошевой "Повесть о сыне"
 
 
 
Из книги «БЕССМЕРТИЕ ЮНЫХ». СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ И ВОСПОМИНАНИЙ О ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ ПОДПОЛЬЩИКОВ КРАСНОДОНА В ДНИ ВРЕМЕННОЙ ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ (июль 1942 — февраль 1943 гг.)
Составители: А. Г. Никитенко, Р. М. Аптекарь
Издание седьмое, переработанное и дополненное
ДОНЕЦК ОРДЕНА «ЗНАК ПОЧЕТА» ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДОНБАС» 1988
 
ПИСЬМО ИВАНА ЗЕМНУХОВА БРАТУ АЛЕКСАНДРУ (Старший брат Александр служил в рядах Красной Армии)
 
22 января 1939 года
Здравствуй, мой дорогой братец Саня. Шлю тебе в тот снежный, неведомый край свой сердечный ученический при­вет. Саня, твое письмо я получил 19 января, из которого видел, что ты жив и здоров и ни в чем не нуждаешься, что является для всех нас главным. Твоё письмо, Саня, столько радости принесло мне, что и представить не можешь. Еще ничьему в своей жизни письму я не радовался, как твоему. Своим советом ты вдохнул в меня свежие духовные силы.
Саня, тебе должно быть известно об окончании 1-го полугодия. В результате второй четверти я имею 2 «отлично», 6 «хорошо», 5 «посредственно». Как видишь из этого, результаты не так уж плохи.
Благодарю за внимание к моим стихам, чего они не заслуживают. Если же они тебя интересуют, я буду посылать всякий раз с большой радостью. В стихах я выражаю больше, чем где-либо, свою тоску, свой взгляд на окружающее, свою любовь.
Вот и сейчас я пошлю тебе стихотворение. Здесь ты дай мне совет: исключить ли подчеркнутое четверостишье или нет (было подчёркнуто первое четверостишье). Я сам ничего не умею исправить, поэтому прошу: «Помоги». В нем я, хотя и неудачно, изобразил любовь жестокую, темную и вместе с тем прелестную.
 
«ПОСЛАНИЕ»
 
Ваши глаза уже сердце покорили.
И образ Ваш, рисующий печаль,
В сердце трепетном путь к любви пробили,
Тот путь ведет в неведомую даль.
Любовь, любовь... Кому ты не известна?
Кто не проклял, не обожал тебя.
Ты, как цветы весенние, прелестна,
Как ночь осенняя, жестока и темна.
Я верный раб, всегда я жил тобою,
На миг забыв, я вспомнил тебя вновь.
Измученный безумной суетою,
Пришел к тебе, неверная любовь.
Прекрасный облик сердце покоряет —
И кровь по телу движется быстрей.
Улыбка на лице игривая сияет —
Улыбки той, друг, не найдешь ясней.
Так вмиг становишься влюбленным,
Миг веселишься — час грустишь.
Не раз дыханьем затаенным,
За юною прелестницей следишь. Все.
Вот, дорогой брат, суди,
Прочитав эти стихи.
В твоих правах меня ругать,
Безумцем, другом называть.
 
Вот и все. Правда, письмо и грязно, и плохо написано, и поэтому тебе невольно придется уделить ему много внимания. Привет от родителей: папани и мамы, от сестрицы Нины. Прощай. Еще придет тот час последний и радостный, когда соберемся вместе и тогда...
 
Да будет чиста совесть, честь
У не знающего месть.
                               Крепко жму руку.
 
Арх. музея «Молодая гвардия».— Ф. 1, д. 20-а, № 399.
 

 
Из книги «БЕССМЕРТИЕ ЮНЫХ». СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ И ВОСПОМИНАНИЙ О ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ ПОДПОЛЬЩИКОВ КРАСНОДОНА В ДНИ ВРЕМЕННОЙ ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ (июль 1942 — февраль 1943 гг.)
Составители: А. Г. Никитенко, Р. М. Аптекарь
Издание седьмое, переработанное и дополненное
ДОНЕЦК ОРДЕНА «ЗНАК ПОЧЕТА» ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДОНБАС» 1988
 
Заметка, опубликованная в стенной газете школы имени Горького
 
О НЕКОТОРЫХ УЧЕНИКАХ 8-го КЛАССА Б
 
Ученики 8-го класса Б ведут себя очень вольно, чувст­вуют себя так, как чувствует себя человек, находясь на базарной площади. Они свободно проводят урок в разговорах и смехе. Ученики… (Фамилии учеников опускаются, - автор книги) почти никогда не слушают лекций по химии, анатомии и др. предметам. Р-ва однажды, выражая мысль своих «подруг», сказала, что лучше посмеяться, чем выслушать урок по химии. Поэтому, просмеясь, не слушая лекцию, они часто кричат, что не понимают, и этим преры­вают урок. Не обдумав, они задают вопросы, которые вызывают среди учеников смех. Кроме того, они также делают замечания и указания учителю. Они выкрикивают, чтобы учитель меньше давал на дом задания, тогда как учитель старается, чтобы ученики поняли хорошо урок.
Ученик того же класса... употребляет на уроках небреж­ные слова, как например, «ишаки» и другие.
Такое безобразное отношение со стороны этих учеников встречается почти каждый день. Это объясняется плохой работой старосты, а также и самих учеников. Среди этих учеников есть и пионеры, и комсомольцы, но относятся они к работе несознательно. Пора покончить с этими безобрази­ями и вести себя, как полагается пионеру и комсомольцу.
 
                                                                  Ученики: Земнухов,
                                                                                 Чернецов.
 
1939 год. 
 
Арх. музея «Молодая гвардия».— Ф. 1, д. 20-а, № 4153.
 

 
За это фото большая благодарность Хайруллиной Екатерине Игнатьевне!
 
 
Из книги «БЕССМЕРТИЕ ЮНЫХ». СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ И ВОСПОМИНАНИЙ О ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ ПОДПОЛЬЩИКОВ КРАСНОДОНА В ДНИ ВРЕМЕННОЙ ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ (июль 1942 — февраль 1943 гг.)
Составители: А. Г. Никитенко, Р. М. Аптекарь
Издание седьмое, переработанное и дополненное
ДОНЕЦК ОРДЕНА «ЗНАК ПОЧЕТА» ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДОНБАС» 1988
 
БОЕВАЯ МОЛОДОСТЬ
Из воспоминаний молодогвардейца Георгия Арутюнянца о Ване Земнухове
 
Это было еще до войны. На заседании комитета комсо­мола школы шли бурные споры. Наш старший вожатый Ваня Земнухов резко выступил против приема в комсомол двух ребят, за которыми установилась слава озорных, не­дисциплинированных школьников. Выяснилось, что к при­ему в комсомол они тоже отнеслись недостаточно серьезно, не знали Устава ВЛКСМ.
Земнухов считал: в комсомол надо вступать, отчетливо сознавая, какие высокие обязательства налагает это на тебя. И если с первых же шагов допустить какие-то поблажки, от­ступления, парни в дальнейшем будут нарушать эти обяза­тельства.
Помню, я, как член комсомольского комитета, сражался за этих ребят с Ваней Земнуховым. Я был в девятом классе, казался себе взрослым, и мне хотелось быть снисходитель­ным к семиклассникам: вырастут — поймут. Кроме того, я считал, что молодежь легче воспитывать в рядах комсомола. Спорили мы яростно, до хрипоты. И любопытная вещь: все члены комитета, готовые сначала поддержать мою точку зре­ния, постепенно соглашались с Ваней Земнуховым. Он умел убеждать.
Сразу же после заседания Ваня подошел к обоим семи­классникам, которые, насупившись, красные, растерянные, сидели в углу, и предложил им свою помощь. Да, он будет с ними заниматься. Надо знать Устав. И вообще, пусть они зайдут к нему домой.
В шахматы играют? Нет? О, это увлекательная игра, он их научит! А книги любят читать? У него есть интересная книга. Земнухов говорил дружелюбно, как близкий товарищ; ребята подняли головы и смотрели на него глазами, полны­ми доверия и надежды.
Я с интересом прислушался к разговору. Вот он какой, Ваня. Решил поближе узнать ребят, привлечь их к себе, повлиять на них! Я понял это, и мне стало вдруг жаль, что я так шумно, несдержанно спорил, настаивал на своем, наго­ворил всяких колких слов, и вот теперь наши отношения, наверно, навсегда испортились. Мне было грустно и тревож­но: Ваню любила вся школа. Машинально я складывал в портфель какие-то бумажки; портфель разбух, замок не закрывался. И вдруг Ваня повернулся ко мне.
— Ты куда, Жора? — спросил он. — Пойдем в кино.
Я не мог сдержать удивленной улыбки. А он ясно и про­сто посмотрел на меня, словно никакой ссоры не было. И действительно: ведь деловой спор — не ссора. А как часто мы, мальчишки, не понимали этого, обижались, сердились друг па друга, чуть не дрались.
Ваня Земнухов выделялся среди своих сверстников. Он был весь какой-то собранный, сосредоточенный. В школе его прозвали «профессором». И за то, что он много читал, много зпал, и за его внешний вид: очки, в руках книжка. Он казал­ся замкнутым, но в нем всегда кипел интерес к чему-то, он был полон внутренней энергии, заражал ею всех, с кем бе­седовал, работал. Поговорить, поспорить о жизни, о челове­ческих характерах и поступках, о книге — было его люби­мым занятием. Бывало, в клубе танцы, все ребята здесь. Он, яростный враг пустых развлечений, все-таки приходил — любил быть вместе со всеми — и сейчас же затевал с кем-либо в уголке задушевную беседу.
Как-то в первые дни фашистской оккупации Краснодона мы условились встретиться в парке. Земнухов привел с со­бой ребят — Василия Левашова, Бориса Главана, Анатолия Лопухова.
— Знакомьтесь, - сказал он.
Мы рассмеялись.
— Что ты? Ведь мы в одной школе учились.
— Знаю, — спокойно ответил Земнухов, — но сейчас мы знакомимся заново не со школьными приятелями, а с людь­ми, для которых нет ничего выше идеи.
Поговорили откровенно. Поделились соображениями, как вербовать группу. Ведь никакого опыта подпольной работы у нас не было. А борьба предстояла с врагом опасным, ковар­ным, способным на подкупы и обещания, на пытки и убийства.
— Подбор людей — вот главный вопрос организации, — сказал Земнухов. — Подбор людей и конспирация.
— Надо собраться группой, человек 10—12, и перейти линию фронта, к своим, — предложил кто-то.
— Значит, главное — самим спастись от оккупации? Только и всего? — строго спросил Земнухов.
Все стало ясным. Надо бороться. Другого пути не было.
Ваня, как никто из нас, умел организовать молодежь, всегда находил возможность собраться, не привлекая вни­мания фашистов и полицаев. Подпольная работа требовала большого напряжения душевных и физических сил. Нужны были изобретательность, осторожность и вместе с тем опе­ративность.
В те дни Ваня Земнухов внутренне как-то очень заметно повзрослел. Ему всегда было свойственно высокое чувство ответственности. Вероятно, оно становилось еще сильнее после встреч с Налиной Георгиевной Соколовой — связной подпольной партийной организации. О значении этих встреч я догадался позже. Тогда же особенно не задумывался, по­чему Соколова сама разыскала Ваню, время от времени о чем-то разговаривала с ним.
Способности Вани проявлялись во всех сторонах деятельности «Молодой гвардии». Он проверял людей, вступающих в организацию. В его ведении были шифры, коды, он сочинял большинство листовок. Сейчас уже трудно вспом­нить их содержание; тут были и сводки военных действий, и разоблачение фашистской лжи, и призывы к действиям, и разъяснение событий. Земнухов говорил: «Чем конкретнее обстоятельства, о которых идет речь в листовке, тем лучше. Главное — надо сообщить людям правду».
Однажды Ваня предложил распространить листовки в церкви. Там, говорит, старичок один текст молитв продает, попробуем незаметно подсунуть ему. Действительно, при входе сидит дряхлый, полуседой дед, продает свечки и листки с напечатанными молитвами (видно, забыли люди молитвы, приходилось им напоминать). Ребята заранее раздобыли в церкви один листок и на бумаге такого формата, с такой же рамочкой отпечатали наши прокламации. Вошли в полутем­ную церковь кучкой. Подошли к деду, шепчут ему: «Дедуш­ка, дедушка!» Он увидел молодых парней, испугался, решил, свечи пришли воровать. Вскочил, загораживает свечи и на стопу молитв не обращает внимания. Ребята тем временем и подложили туда кипу листовок. Повернулись и ушли.
Позже слышали: в тот вечер большой спрос был на «молитвы», народ все раскупил, старика осаждали, спраши­вали, будут ли еще «молитвы» и когда.
Как-то Ваня посоветовал: «Давайте проверим, как реагирует население на наши листовки». Поручили это мне.
В тот день я расклеивал листовки с Тосей Мащенко. Оста­лась одна, я взял и сунул ее в сарай к мельнику, куда все ходили зерно молоть. Проверю, думаю, что с ней мель­ник сделает. Я знал, что у него сын на фронте, а дочь угнали в Германию.
На другой день прихожу с отцом зерно молоть. Стоим в очереди. Вышел мельник, пальцем поманил меня в сторон­ку. Он знал, что мой старший брат на фронте, с немцами сражается, потому, наверное, доверял мне. Но все же осто­рожно шепотом сообщает:
— Слыхал, что у нас делается? Партизаны ночью здесь были.
— Откуда же? — спрашиваю. — Леса поблизости нет.
— Откуда, откуда... На то и партизаны. Наверное, часов в двенадцать были. Собака залаяла. Я не выходил. А сегодня смотрю: листовка. Скоро все изменится, раз уж партизаны появляются.
Я попросил его показать листовку. Показать он показал, но тут же взял обратно.
— У меня сосед есть, — зашептал, — еще не видел. А у нас уговор: друг другу такое показывать... Здесь ведь и написано: «Прочитай — передай товарищу».
Мы действительно такую подпись делали на листовках. Рассказал я об этом Ване Земнухову. Он обрадовался:
— Это хорошо. Пусть думают, что партизаны, пусть передают друг другу, пусть верят, что скоро все изменится. Так оно и будет.
Земнуховым, как и многим другим семьям, очень тяжело жилось во время оккупации. Дома не было ни продуктов, ни денег. От постоянного недоедания и холода заболел отец Вани. Поднять его можно было только хорошим питанием. Но где достать молока, масла? Об этом в то время нельзя было и мечтать.
Ваня нежно, любил родителей. Бывало, мать его, негра­мотная, добрая женщина, с тоской спросит: «Ваня, что ж будет дальше? Как будем жить?» Ваня обнимет ее за плечи, прижмет к себе голову и успокаивает: «Ничего, мамочка, все будет хорошо, все идет к лучшему».
Мать хоть и не видела пока улучшения, сердцем верила сыну: он должен знать, он умный, учился, у него хорошие друзья. Если уверяет, что будет лучше, значит, нужно ждать.
Однажды врач, выслушав отца, попросил листок бумаги, чтобы написать рецепт. Мать, обычно никогда не трогавшая книг и тетрадей Вани, сейчас подошла к его столу и открыла ящик. Там лежали деньги. Их было много, как ей показалось. Она захлопнула ящик, удивленная и расстроенная: отец так болен, не на что купить хлеба, не то что молока. Ее Ваня, такой ласковый и добрый, чуткий и внимательный. Как мог он скрыть от нее эти деньги? Почему он это сделал? Она не могла этого понять. Ее материнская любовь была оскорблена.
Вечером пришел Ваня. Снял шапку, протер очки и, потирая от холода руки, быстро прошел в комнату матери. Та молча, укоризненно смотрела на сына и думала, как сказать ему о своей обиде. Наконец не выдержала и заговорила о деньгах. Ваня сразу потемнел, ссутулился, будто на него взвалили тяжелую ношу.
Потом подошел к матери и, нежно обняв ее худые плечи, твердо сказал: «Это чужие деньги, мама, я не имею на них никакого права. Это деньги моих друзей. Я отвечаю за каждую копейку».
Он сказал это с такой искренностью, так правдиво, что мать поняла: не надо ничего спрашивать. На душе у нее стало легче, сын ее был честным перед людьми, верным товарищем, а это самое важное. Она не стала допытываться, чьи это деньги и долго ли будут находиться у него. Она знала: раз Ваня сделал это, значит, так нужно, значит, он не может иначе.
Ей было неведомо, что деньги, принадлежащие подполь­ной организации, по поручению штаба «Молодой гвардии» хранились у Вани Земнухова. Эти средства шли на разные нужды: молодогвардейцы помогали оставшимся на оккупи­рованной территории семьям коммунистов, печатали листов­ки. На эти средства Люба Шевцова подкупила однажды немецкую охрану, чтобы освободить двух советских военно­пленных.
Ваня, конечно, ни словом не обмолвился товарищам о том, что дома у него тяжелое положение. Но друзья не оставили его в беде. Узнав о болезни Ваниного отца, штаб «Молодой гвардии» решил выдать определенную сумму для помощи семье Земнухова.
Дома Ване пришлось сказать, что он одолжил деньги у товарищей. Мать так и не узнала, что это из тех денег, которые она видела у Вани в столе.
Только сейчас, вспоминая свою юность, я отчетливо вижу, какое значение для всех нас имел в то трудное время Ваня Земнухов.
Всего на два года старше меня, он был другом моей юности, советчиком, руководителем. До сих пор, когда мне нужно решить какой-либо сложный вопрос, я спрашиваю себя, а что бы посоветовал Ваня Земнухов? Его образ, пол­ный горячей убежденности, искренности и человечности — самое прекрасное воспоминание моей комсомольской юности.
 
1958 год.
 

 
 
 
Из архива Дмитриевой Т.В.
 
Г.Арутюнянц
ОБЫСК
 
В Краснодоне шли непрерывные обыски. Гитлеровцы привлекали для этого служащих из городской управы, дирекциона, комендатуры… Искали партийных и советских активистов, запретную литературу, под видом обыска просто грабили жителей, забирая продукты, хорошую одежду.
Однажды – дело было поздней осенью – в дом, где жила учительница, ввалились полицейские. Один из них процедил сквозь зубы:
- Обыск!
Пожилая женщина, многие годы проработавшая в школе, воспитавшая не одно поколение ребят, молча пропустила их в комнату, не показывая при этом ни страха, ни смущения, ни растерянности.
Полицейский прошёл в соседнюю комнату, приказав своему напарнику:
- Ты посмотри в коридоре, а ты, - он обратился к вошедшему вслед за ним парню в очках, - здесь посмотри, вон, книг сколько. Это по твоей части.
Учительница обомлела. Перед ней стоял … Земнухов. Да, именно Ваня Земнухов, её любимый ученик, тот, кого она считала самым честным, самым искренним и добрым.
В соседней комнате раздался грохот, пустая железная банка покатилась по полу, упал стул, послышалась грубая брань.
Но ничего не слышала старая учительница. Горькая обида подступила к самому горлу и душила её, застилая глаза мутной пеленой слёз. Она сдержала себя и не проронила ни единой слезинки. Как же так, она, старая и опытная учительница, на глазах которой рос этот юноша, стал пионером, потом вступил в комсомол, был уважаем и даже любим всеми школьниками и учителями, как могла она так ошибиться! Вот он теперь молча стоит перед ней, смотрит, но не на неё, а в угол комнаты, на этажерку с книгами. Он пришёл к ней в дом впервые в жизни, но с кем – вместе с предателями, изменниками, негодяями.
Учительница посмотрела на Земнухова. Всё то же поношенное пальто, старенькие ботинки, но очищенные от грязи и насухо вытертые в коридоре.
«Вот почему он позже полицейских, - поняла она, - и ей стало ещё горше, ещё обиднее. – Те двое грубо ворвались, а он даже ботинки почистил, вот мол, какой я культурный». И комок слёз снова подкатил к горлу.
Учительница стояла, прислонившись к подоконнику, набросив на плечи большой пушистый платок, и не слышала, как в соседней комнате и в коридоре гремела посуда, сбрасываемая прямо на пол. Упала с комода и разлетелась вдребезги любимая статуэтка.
А Земнухов тем временем перебирал на полке книжки. Он читал своими близорукими глазами названия, просматривал оглавления и ставил на место.
Вот он взял небольшой томик в красном коленкоровом переплёте с тиснёным барельефом Ильича, подержал в руках и положил на край письменного стола. «За хранение этих книг её, конечно, заберут – и…» «Что он делает?» - удивилась учительница, увидев, что Земнухов прячет отобранное за письменный стол и укоризненно качает головой.
Вскоре в комнату вошёл полицейский и спросил у Земнухова: «Ну что?»
«Нет ничего интересного», - невозмутимо ответил Ваня, стряхивая с рук пыль и поправляя очки. «Пошли» - он пропустил вперёд полицейского и уже в дверях обернулся и посмотрел на свою учительницу таким же добрым, слегка лукавым взглядом, как раньше в школе. Прижавшись к Ване, она навзрыд заплакала. «Милый Ваня, прости меня за то, что я могла подумать такое о тебе» - говорил её взгляд. Земнухов не удержался и пожал её дрожащую от волнения руку.
Часто приходилось мне беседовать с Ваней Земнуховым; он рассказывал мне о делах других подпольных групп организации, но никогда не вспоминал об этом случае. Лишь встретившись после войны с этой учительницей Вани, я узнал то, о чём, по своей скромности, умолчал друг.
 
(Большая благодарность Дмитриевой Татьяне Васильевне!)
 

 
Из экспозиции музея «Молодая гвардия» школы № 152 г.Челябинска
 
 
Биография, составленная Лапиным А.А.
 
Земнухов Иван Александрович.
 
Родился 8 сентября 1923 года в деревне Илларионовке Шацкого района Рязанской области в крестьянской семье. В 1932 году Земнуховы приехали в Краснодон. Здесь Иван учился в средней школе № 1 имени Горького. Его любимым предметом была литература. В школе Иван Земнухов вместе с Олегом Кошевым редактировали литературную газету, где часто появлялись его стихи, тепло и восторженно воспринимавшиеся учащимися. За разносторонние знания, начитанность и зрелые суждения ученики называли его «профессором». В 1938 году комсомольская организация школы имени Горького приняла его в свои ряды, а через год он стал членом комитета комсомола. В 1941 году Иван Земнухов закончил 10 классов. С первых дней войны рвался на фронт, но не прошёл по состоянию здоровья. Райком комсомола направил его на работу пионервожатым вначале в Первомайскую школу, а затем в школу имени Горького. Во время перемен, после занятий Ваню можно было видеть в белой рубашке и пионерском галстуке в окружении ребят, ведущих споры на самые актуальные темы.
В мае 1942 года он был направлен на краткосрочные юридические курсы в Ворошиловград, которые не закончил в связи с оккупацией. Летом фашисты прорвали оборону на Миусе и захватили Краснодон. В занятом фашистами городе Земнухов активно включился в борьбу с оккупантами. Он один из тех, кто создал «Молодую гвардию». Даже в условиях оккупации бывшие ученики школы видели в нём своего комсомольского вожака. Уже к концу августа вокруг Ивана Земнухова сплотилась небольшая группа молодёжи, которая в конце сентября влилась в подпольную комсомольскую организацию «Молодая гвардия». Как член штаба Иван Земнухов проверял людей, вступающих в организацию. В его ведении были шифры, коды, он составлял тексты большинства листовок, принимал участие в боевых операциях.
Когда в Краснодоне вследствие предательства начались аресты молодогвардейцев и в числе первых были схвачены Евгений Мошков и Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, узнав об этом, направляется в полицию на выручку товарищей. Оттуда он уже не вернулся. 15 января 1943 года после жесточайших пыток он был сброшен в шурф шахты № 5. Похоронен на центральной площади города Краснодона в братской могиле молодогвардейцев.
Удостоен звания Героя Советского Союза (от 13 сентября 1943 года). Награждён медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени (от 21 сентября 1943 года) (посмертно).
 

 
Продолжение
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz