В.Минаев. "Молодая гвардия": опять предательство?
Страница 7.

 

 

Беседа четвертая

 

Раньше споры о комиссаре «Молодой гвардии» (Ко­шевой или Третьякевич?) были естественными: подполь­щики, как и положено, много тайн унесли с собой. Но здравомыслящие люди оказывались в недоумении, когда слышали кривотолки о Кошевом. И вдруг ошеломляющее заявление Е.Стахива: дескать, большевики помогли нем­цам уничтожить молодогвардейцев, так как не хотели об­народовать, что Олег Кошевой вошел в союз с уже дей­ствующим украинским националистическим подпольем. С какой целью выпущена эта дичь? Один популярный американский публицист как-то сказал, что у западного читателя «политический горизонт десятилетнего мальчика, и он ничего не хочет знать за пределами своего крохотного мирка. Статью, в которой нет ни крупицы «сенсейшен», он читать не станет».

Вполне возможно, что американский эмиссар как раз за мальчиков принимает наших людей. А может быть, выполняет вот эту установку: «С помощью радиопропа­ганды следует осведомленного человека превратить в нео­сведомленного, убежденного — в сомневающегося, инфор­мированного — в дезинформированного... С помощью де­зинформации человека можно сделать беспомощнее груд­ного ребенка». Так поучал вести операции в «холодной войне» начальник отдела в Управлении стратегических служб США профессор М.Чукас. Отправляясь на Украи­ну, Е.Стахив знал, что в «независимой» такие операции уже можно осуществлять всеми средствами массовой дезин­формации, что в стихии одурманивающей свободы слова легко отрешать людей от прошлого и уверить их в любой ереси. И, пожалуй, решился «освежевать» историю «Мо­лодой гвардии» и самому вписаться в нее.

Проведем разбирательство. Первое слово зарубежно­му гостю.

Е.Стахив: Еще в 1952 году я опубликовал несколько статей в Нью-Йорке о том, как все было на самом деле. Эти статьи имели резонанс и в тогдашней советской Ук­раине. На собрании писателей Юрий Смолич с гневом заявил, что эмигранты «делают из славных молодогвар­дейцев кучку буржуазных националистов». Тогда же по­шел слух, что Олег Кошевой не погиб, а сбежал и живет в Америке. Меня стали отождествлять с Олегом Кошевым. Обо всем этом подробно рассказано в моей книге «Крізь тюрми, підпілля й кордони»! [23].

В.М.: Вот, оказывается, откуда десятки лет распуска­ли слухи об оставшемся в живых Олеге Кошевом!

Е.Стахив: Еще в начале 1957 года, полемизируя с «Ком­сомольской правдой» и Юрием Смоличем в отношении личности Олега Кошевого, я писал на страницах газеты «Сучасна Україна», которую издавала украинская диаспора США: «В своем романе «Молодая гвардия» Фадеев украл самостийницкого борца и сделал его «героем СССР». Речь идет о фигуре О. Кошевого, о котором надо с натяж­кой утверждать, что он был героем, но не большевистс­ким!

<...> Если бы Кошевого не уничтожили немцы, то, наверняка, его ликвидировали бы русские большевики.

М.Романцов: То есть, и этот эпизод еще недавней ис­тории был искажен, перекручен в «назидание потомкам».

Е.Стахив: Надо было перерисовать самостийницкое подполье на красное, что и сделал Фадеев, взяв за основу «Молодую гвардию» и исковеркав ее по заказу энкаведистов и партийных вельмож. Вероятно, Фадеев располагал документами о нашей деятельности в Донбассе, ему была знакома моя фамилия; недаром он выводит в романе об­раз предателя Евгения Стаховича [15].

В.Семистяга: В Краснодоне должен был быть Воро-шиловградский подпольный обком партии, но они бежали в Ростов, потом в Орджоникидзе... Если бы молодогвар­дейцы остались в живых, то их бы уничтожили большевики — это правда. Потому что они создали самодеятель­ность. На украинском языке выступали [21].

Е.Стахив: Господин Александр Фадеев имел доступ к документам. Понятно, что он не мог описать националис­тическое подполье. У него оно стало коммунистическим. Он «переделал» наше «сине-желтое» подполье в «крас­ное». А меня он сделал предателем — Стаховичем из «Мо­лодой гвардии» [23].

В.М.: Опустимся на грешную землю. В многонацио­нальном Краснодоне не было даже тончайшего слоя по­чвы, способного родить украинский национализм. Так, в числе 70 наиболее активных подпольщиков 43 человека были из русских семей, 21 из которых переселилась из Ростовской и Орловской областей в голодные 30-е годы; 11 человек были из семей бывшего сословия донских ка­заков, 8 — имели украинские корни, остальные — белору­сы, армяне, евреи, молдаванин и азербайджанец. В школе с 4-го класса они учили наравне с русским языком укра­инский, но общались, как и все горожане, на русском языке. Так что и в самодеятельном концерте они выступали на русском языке. И ни один полицай не разговаривал на украинском языке.

А В.Семистяга плохо знает историю. Мне, например, пришлось работать с людьми, которые во время оккупа­ции в составе художественной самодеятельности давали концерты. Но не только не были репрессированы, а стали коммунистами.

Ю.Шаповал: О Кошевом, пан Евгений, ваше отноше­ние к нему.

Е.Стахив: Кошевая была любовницей Фадеева, поэто­му он сделал его героем.

Ю.Шаповал: Вы говорили об этом руководству крас­нодонского музея?

Е.Стахив: В 1964 году в Нью-Йорке были Павлычко и Драч, и я встречался с ними, говорил им, что Е.Стахива сделали предателем, потому что я был в документах геста­по [22].

Г.Довнар, писатель: Использовали радиожурналисты из украинской столицы Евгения Стахива... «ко дню» — подготовили с ним цикл передач, которые «установили, наконец, историческую справедливость». Для большей убе­дительности привлекли к участию в них такого себе киев­ского профессора и кандидата исторических наук из Лу­ганского пединститута Владимира Семистягу, который давно уже тоже «копается» в истории «Молодой гвар­дии», всё выискивая в ней «антитезы».

Так украинские радиожурналисты сфабриковали це­лых три передачи, каждую из которых повторяли дважды: в вечерних и утренних выпусках по первой программе, удивляя всю Украину неимоверными историческими «от­крытиями»...

Это настоящий эфирный бандитизм в отношении нашей гордости и юных героев — сынов и дочек краснодонских шах­теров, воспитанников благородного Ленинского комсомо­ла [34].

В.Аблицов, В.Жежера, В.Краснодемский: Именно из местных гестаповских архивов автор известного романа «Молодая гвардия» Александр Фадеев взял фамилию сво­его литературного героя — предателя Стаховича, под ко­торым ошибочно имелся ввиду реальный молодогвардеец Виктор Третьякевич (через много лет он был реабилити­рован и отмечен высокой советской наградой) [14].

О.Притыкин: В феврале 1943 года Луганщину заняли советские войска. В руки НКВДистов попали документы немецких оккупационных властей. По некоторым сведе­ниям, именно из них и узнали о существовании «Моло­дой гвардии» [36].

Е.Стахив: Гестаповские архивы попали в руки НКВД. Его (Фадеева), думаю, со всем тем ознакомили, однако сказали приблизительно так: напиши роман патриотичес­кий, такой, в котором молодежь борется с именем Стали­на и партией на устах. Так он и сделал.

М.Федоренко: К слову, первым вариантом произве­дения он очень не угодил идеологам Кремля. Его жестко раскритиковали («не показана руководящая и направля­ющая роль коммунистической партии в борьбе юных под­польщиков») и заставили почти под диктовку (?) перепи­сать книгу.

Е.Стахив: Вынужден выдумывать, и выдумывать то, чего и близко не было. Или до неузнаваемости извращать то, что было. Вот, например, Евгений Стахив, то есть я, стал у него изменником Стаховичем. А может, было и конкретное указание в отношении меня. Те, кто хотя бы немного знакомился с архивами гестапо (а это были в основном энкаведисты), сразу поняли, что к чему с той «Молодой гвардией» и вокруг нее. Конечно же, для само­го большевистского режима невыгодно говорить обо всем этом правду [8].

В.М.: Е.Стахив посчитал себя прототипом предателя Стаховича в романе. Но литературный образ Стаховича — типичный образ предателя — куда более выразительный, живой, со знакомыми людям чертами, чем реальный и плоский, как тень, Е.Стахив, в котором нет никакого по­добия с предателем, кроме имени и сходной фамилии.

В.Цуркан: Клеймо изменника никак не смущает Евге­ния Стахива. Наоборот, в течение полувека он кичится совпадением своего имени с именем литературного персо­нажа подпольной комсомольской организации... Это совпадение он считает достаточным, чтобы приписать себе создание краснодонской «Молодой гвардии» и еще раз попытаться перелицевать ее в группу, которая «была в постоянном контакте с нашим (то есть оуновским — В.Ц.) подпольем [30].

А.Никитенко: ...Через призму борьбы молодогвардей­цев, о которой сегодня известно всем, пан Стахив пытает­ся привлечь всеобщее внимание к собственной персоне и к тем событиям, в которых он будто бы принимал участие [37].

В.М.: А реплика М.Федоренко рассчитана на то, что подстреленного сокола и газетная утка заклюет. Нет! О мастере говорит его творение.

Е.Стахив: Фадееву приказали — он сделал все, как требовалось. Он взял сюжет из самостийницкого подпо­лья и создал образ действительно героической украинс­кой молодежи, лишь подретушировав то, что было на ее знаменах. Да и цвет тех знамен изменил. Я думаю, Фадееву рассказали донетчане, что в листовках подпольщиков Гитлер приравнивался к Сталину, а гестапо — к НКВД. Этих листовок было много. Мы переправляли их даже через линию фронта [8].

М.Романцов: Как же быть с лучшим героико-патрио-тическим произведением коммунистической эпохи — ро­маном Фадеева «Молодая гвардия»? Не одно поколение наших школьников, не говоря о студентах, изучали эту книгу, как «Отче наш»... [15].

В.Семистяга: Фадеев никому не позволял пере­писывать роман, потому что он написан по заданию Ста­лина [22].

М.С.: Александр Фадеев, получив приказ написать «правильный» роман о подполье в Краснодоне, узнал о Стахиве и решил, оттолкнувшись от него, создать образ изменника Стаховича. Потому что не мог, по коммунис­тической логике, националист не быть изменником, хотя Евгений Стахив показал всем пример мужества и непри­миримости к врагу [10].

В.М.: Видимо, у инкогнито еще осталась капля совес­ти, если оно спряталось от своей глупости за инициалами.

Е.Стахив: Вначале была книга Фадеева, а потом были документы под эту книгу [21].

А.Тхоров: В Кишиневе побывал член координацион­ного совета Всемирного украинского общества Евген Ста­хив. В течение нескольких дней гость из Нью-Йорка за­нимался наведением мостов дружбы с украинцами Мол­довы, а напоследок даже подарил им два компьютера.

<...> Выступая, он выдавал себя за активного участни­ка антифашистского подполья в Краснодоне [17].

М.Слабошпицкий: ...На Стахива злобно набросились коммунистические газеты, особенно щедро облила его помоями московская «Правда», которая называла пана Ев­гения не иначе как «Самозванец из Америки». Мощная идеологическая машина сразу же стала на защиту своих мифов и дискредитацию личности того, кто на них за­махнулся — давно известная тактика коммунистической борьбы [11].

B.M.: Но это сущая галлюциация. Крохотная замет­ка в 67 строк не идет ни в какое сравнение с сотней пуб­ликаций общим объемом более пятидесяти тысяч строк, в том числе и написанных М.Слабошпицким, которыми «демократическая машина «наехала» на «Молодую гвардию». И обратите внимание, с той заметкой о вояжировании Стахива в Молдавии «Правда» выступила 18 февраля 1993 года, когда не было ни коммунистических газет, ни ком­партии России. Так что защитнику «самозванца из Аме­рики», померещилась «мощная идеологическая машина» коммунистов. Может это от правды в заметке «Правды»?

О.Притыкин: Независимость Украины вместе с наци­ональной идеей принесла и новую версию о «предатель­стве», а точнее, о прототипе Евгения Стаховича. Согласно ей, в образе краснодонского Иуды выведен Евгений Стахив — руководитель куда более мощной, чем советское подполье, донбасской резидентуры Организации Украин­ских Националистов [36].

В.С.Костенко: Тревожит тот факт, что некоторые лов­кие газетчики и научные работники, исследуя историю краснодонцев, часто хватаются за непроверенные данные и выдают их за истину. Последнее время в эту работу включился даже иностранный гражданин, который утвер­ждает, что краснодонское подполье было не коммунисти­ческим, а националистическим [18].

Ю.Семиволос: Такое вот предостережение... во време­на, когда рухнули в прошлое КПСС, комсомол, когда за журналистской рукой уже не наблюдают ни ЦК, ни цен­зорское недремлющее око, и никто уже, казалось, не на­правлял, не одергивал эту руку [18].

В.М.: Но разве свобода топтать и оплевывать исто­рию своего народа и память своих предков освободила журналиста от нравственной ответственности? При вся­ком режиме именно совесть должна быть самым строгим цензором.

А.Никитенко: Несколько последних лет Стахив пуб­ликуется в радикальной украинской прессе со своими «мемуарами», пытаясь доказать, что именно он являлся фигурой номер один в краснодонском подполье. Все это не более чем очередная мистификация. Не выдерживает никакой критики его утверждение о том, что Стахович в романе Фадеева — это именно он. Собирательный образ предателя автор «Молодой гвардии» создавал, имея в виду прежде всего Виктора Третьякевича... [17].

Е.Стахив: В 1955 году, посмотрев кинофильм «Моло­дая гвардия», я сразу опомнился, что антигерой Евгений Стахович — это я, это большевики меня очернили за мою тяжелую подпольную работу в Донбассе...

Многие читатели верили, что Кошевой — это я, пото­му что я был руководителем подполья в Донбассе [11].

В.М.: Человеку, объявившему себя Наполеоном, по врачебным правилам не перечат. Не будем и мы возра­жать Стахиву. Однако важно напомнить, что не только гестаповцы, а более всего полицаи, старосты и другое фа­шистское охвостье, отступая, в паническом страхе уничто­жали всякие доказательства своих преступлений. Да и сам Стахив сказал: «немцы, отступая, жгли все, что могло го­реть». Потому он так твердо и ссылается на «несгорае­мые» архивы — дескать, на Донбассе «остались докумен­ты гестапо (и это наверняка!)».

О.Трачук: 31 января, когда Красная Армия подошла к реке Северский Донец, жандармы и полицаи в спешке грузили все дела, вывозили их в лес и сжигали. Так было уничтожено и дело «Молодой гвардии» [38].

А.Гордеев: Как показал бывший следователь Красно­донской полиции Т.Усачев, все следственные материалы ее, в т.ч. дело «Молодой гвардии», были уничтожены по приказу окружной жандармерии до освобождения Крас­нодона советскими войсками [39].

А.Никитенко: ...На протяжении многих лет глубоко изучая историю «Молодой гвардии» в архивах бывшего Советского Союза и особенно в последнее время, когда стали доступными для ознакомления самые секретные данные архивов бывшего Комитета государственной безо­пасности, я ни разу ни одного документа, более того, ни одного слова о связи «Молодой гвардии» с ОУН и учас­тии в ней пана Стахива не обнаружил...

Мы полностью согласны с, видимо, нечаянно вырвав­шимся откровением пана Стахива на встрече в Донецком университете: «Трудно сказать, как оно было на самом деле».

Действительно, трудно пану Стахиву и ему подобным убедительно говорить и писать о том, чего они не знают или знают понаслышке [37].

Е.Стахив: ...Я вызвал большую полемику через океан и, в конце концов, добился пересмотра целого дела «Моло­дой гвардии», который продолжается и поныне [11].

В.М.: Таков результат необузданной деятельности Е. Стахива, самозванца из Америки.

Теперь мы знаем, что он дважды вторгался на нашу землю. Первый раз — 22 июня 1941 года в составе «поход­ных групп ОУН» для борьбы с советским духом на окку­пированной фашистами территории. Второй раз — полве­ка спустя, в первые дни «независимости» Украины, и с той же целью. Но если в первый раз его миссия не сыгра­ла роли, оказалась бесплодной, и он ускользнул от боль­шевиков и покинул фашистов, то теперь под крылом аме­риканских «демократов» он с триумфом сунулся в чужую историю. И, пожалуй, уже вообразил себя бронзовым па­мятником на постаменте из «Молодой гвардии».

Наверное, каждый заметил, что Стахив создает преувеличенное мнение о своей подпольной деятельности. Но делает это бессвязно и нелепо. Например, он утверждал, что «полтора года, с февраля 1942 до лета 1943», его прятали незнакомые люди, и тут же рассказывал о многочисленных поездках по городам Украины. А вот несусветная чушь: в декабре 1942 года «уже начали появляться и немецкие солдаты-дезертиры». Или вот это: где-то в декабре он узнал «из отчетов» членов ОУН о «какой-то подпольной группе» в Ворошиловграде. То есть, проведал о «Молодой гвардии» за две-три недели до ее разгрома. Но журналисты приписали ему, «убедительному агитатору», влияние на «Молодую гвардию».

 

                                        (Эдуард Асадов)

 

 

и кость одна (посл.)

 

 

Впервые я увидел Евгена Стахова в Вене в 1959 г. на Москвой сорганизованном международном молодежном фестивале. Он пришел в гостиницу, где жила делегация с Украины, на встречу с украинскими комсомольцами. Для нас — это был шок.

<...> И вот — наша встреча. За столом ребята из ком­сомольского начальства, кагэбисты, а также, для прикры­тия, молодые писатели Борис Харчук, Юрий Мушкетик и я. Между кагэбистом и первым секретарем ЦК ЛКСМУ сидит Евген Стахив. Он говорит: «Я — украинский наци­оналист. Я боролся против немецких фашистов на Дон­бассе. На меня клевету сделал Александр Фадеев в на­сквозь лживом романе «Молодая гвардия», изобразив меня как предателя под именем Евгения Стаховича. Но я не хочу теперь анализировать этот роман. Я пришел к вам, чтобы спросить, как живет мой дорогой Донбасс, как жи­вет моя Родина — Украина».

Коренастый, высоколобый, светлоглазый, элегантно одетый сорокалетний муж, он производил хорошее впе­чатление своей внешностью. Его язык по лексике и инто­нации был чистым литературным языком; я даже поду­мал, что он родом с Восточной Украины. Я ощущал в нем бесстрашную и правдоречивую душу. Он не боится гово­рить правду в глаза людям, которые смотрят на него вра­жескими взглядами. Я пригнулся от страха, чтобы кагэбисты не заметили в моих глазах увлечения этим мужчиной.

<...> Евген Стахив пристально посмотрел на меня. Глазами я старался сказать ему, что здесь он не услышит правды. Мы прощались долго. Я пожал ему руку, и в том пожатии было больше уважения к нему, чем во всех сло­вах, которые имел я в душе, и не смел их произнести. Он меня понял.

В этом я убедился, когда в 1966 г. с Иваном Драчом находился в составе делегации УССР на XIX сессии Ге­неральной ассамблеи ООН. Евген Стахив, первый из ук­раинской эмиграции старшего поколения в Америке, встре­тился с нами.

<...> Я сказал Евгену Стахову, что мы, то есть Драч и я, готовы встречаться с украинскими интеллектуалами в США, но не надо нам ставить провокационных вопросов.

От Евгена Стахова мы узнали о недоразумениях и рас­прях в среде эмиграции, о враждебном отношении к нам со стороны бандеровской группы, о так называемых «реа-литетниках», преимущественно людей интеллектуального труда, которые не боятся, наоборот, стремятся к контак­там с «советскими украинцами.» Мы узнали о деятельно­сти «клуба круглого стола», где заместителем председате­ля профессора Голубничего работал Евген Стахив.

Мы с Драчом пережили разочарование украинской политической элитой США.

<...> На некоторых встречах нас называли московски­ми прислужниками, представителями правительства ко­лонии. Конечно, мы были представителями УССР, то есть на самом деле в ООН репрезентовали колониальное прав­ление советской Украины.

<...> Именно в наиоткровеннейших разговорах с Евгеном Стаховым мы выработали формулу, с которой обра­щались к нашим аудиториям, когда заходила речь о на­ших политических взглядах. Мы говорили: «Нам не нуж­но коммунизма без Украины, но и Украины без комму­низма мы не хотим». Первый тезис этого утверждения был нам более дорог, чем другой тезис, которым мы тогда пользовались для прикрытия своих антирусификационных, патриотичных взглядов. Под коммунизмом мы тогда также понимали, прежде всего, справедливость социальную, а не систему власти с одной партией, с одним вождем, с «диктатурой пролетариата».

<...> Феномен Евгена Стахова, его страдальческую и героическую жизнь, бесстрашие и правдивость его харак­тера, я смог лишь тогда постигнуть, когда прочитал его книжку «Крізь тюрми, підпілля й кордони». Это, навер­ное, наилучшая повесть о жизни борца за украинскую го­сударственность в XX ст., где рядом с эпизодами, в кото­рых смерть постоянно караулит боевика и подпольщика, идут раздумья про неистребимость национального духа, подается правдивая история ОУН, характеризуется идео­логическое противостояние в среде ее высочайшего руко­водства.

<...> Повесть про свою жизнь Евген Стахив наполнил многочисленными деталями и образами, как настоящий художник. А при том его сказ есть строго документаль­ный, где упоминаются сотни имен героев, которые высту­пали вместе с ним сначала против польского и венгерско­го, а дальше и одновременно против немецко-фашистско­го и болыпевистско-российского порабощения Украины. Евген Стахив сохранил в своей гениальной памяти столько имен и событий, что его исповедь можно считать ценней­шим источником к полной истории ОУН и ее борьбы за независимость Украины.

<...> Евген Стахив выбрал для своей подпольной ра­боты самые восточные регионы Украины: Днепропетровск, Донецк, Луганск, Крым, и находился там почти три года, сорганизовал хорошо действующую, разветвленную сетку ОУН, о чем узнаем из документов гестапо и НКВД.

<...> С большим уважением говорит Евген Стахив о людях Донетчины, обычных крестьянах, рабочих, интел­лектуалах, которые, собственно, открыли ему глаза на ошибочный лозунг, с которым он прибыл, чтобы возбу­дить в шахтерском крае национальный дух: «Украина для украинцев».

<...> Понятная вещь, Восточная Украина была руси­фицирована, уничтожена голодоморами, расстрелами ук­раинской интеллигенции, но, как свидетельствует Евген Стахив, организация и деятельность националистического подполья в более всего не расположенных к национальной идее регионах были активно поддержаны народом. Именно на Днепропетровщине и на Донетчине он органи­зовал немало людей, готовых сотрудничать с ним, способ­ных при первом благоприятном случае образовать парти­занские отряды, подобные тем, что уже с 1942 г. действо­вали в Карпатах и на Волыни под названием УПА.

<...> Читая воспоминания Евгена Стахова, почти на каждой странице наталкиваемся на десятки и сотни фа­милий людей, забитых, замученных, уничтоженных пат­риотов, а были они выдающиеся личности, интеллигенты с гимназическим или даже университетским образовани­ем. Каждый галичанин и волыняк знает, что десятки и сотни наиспособнейших, наилучших его земляков погиб­ли в рядах УПА, в тюрьмах гестапо и НКВД, в сибирских ссылках. Оправданная ли была такая большая «офіра» ук­раинского народа?

Оправдана. Евген Стахив, который с отрочества нахо­дился в рядах ОУН, прошел страшные испытания смертя­ми своих друзей и единомышленников, боролся за демок­ратические основы в националистических программах, то есть перегонял в развитии своих близоруких верховодов, нигде не усомнился в идейной нацеленности своей жиз­ни. Он описывает свои первые походы в Макивку, свое трудное пребывание на Закарпатье, когда там появилась Карпатская Украина, свою подпольную работу на оккупи­рованных территориях нашего Юга и Востока как что-то такое, что объединяет его с народом, дает возможность расширить свои чисто человеческие знакомства, жить меж­ду своими и работать для своих, жить свободой.

<...> Увидев кинофильм «Молодая гвардия», Евген Стахив (а было это в 1955г.) прочитал книгу Фадеева и понял, что поданый там отрицательный герой Евгений Стахович — это он, это его очернили большевики за тяжелую патриотичную работу на Донбассе. Он опубликовал не­сколько статей, где развенчал фальшивый миф Александ­ра Фадеева про управляемую компартией молодежную комсомольскую организацию «Молодая гвардия». «В сво­их статьях и интервью я утверждаю со всей ответственно­стью,— пишет Евген Стахив,— коммунистического подпо­лья на Донбассе не было. Мы просто не могли бы на него не натолкнуться в своей деятельности, как натолкнулись на ребят, которые собирали сведения о движении немец­ких воинских частей для советской воинской радистки Любови Шевцовой. Но эта группа не проводила никакой идеологической работы и не имела никакого названия. «Молодая гвардия» — это выдумка Фадеева».

Вся критика, направленная против этих слов Евгена Стахова, которая, кстати, время от времени появляется и теперь на страницах украинской печати, все аргументы в пользу того, что Фадеев писал чуть ли не по следам насто­ящих событий, неубедительны. Они говорят лишь о том, что нанесенный удар по фальшивке, опертый на докумен­ты гестапо и НКВД, является разгромным и окончатель­ным.

<...> Для меня Евген Стахив — это один из наивыда­ющихся украинцев XX ст. Данный и береженый Богом талант организатора, боевика, общественного деятеля он не потерял, а использовал на всю мощь. Его благородная жизнь (дай Бог, чтобы она длилась и грела еще долго Украину!) говорит о мудрости, отваге и правдолюбии, что их Евген Стахив также получил от провидения и никогда их не предал.

             Дмитро Павлычко, апрель, 2004 (с. 3-13)

 

* * *

В 1997 году Президент Украины Л.Кучма «за весомый личный вклад в утверждение авторитета Украины в мире» наградил Е.Стахива орденом «За заслуги» III степени (Указ №863-97 от 21.08.1997 г.).

 

 

другой подыгрывает (посл.)

 

Вместо послесловия

 

Я не буду прибавлять еще что-то к портрету моего давнего приятеля, человека-легенды, уважаемого Евгена Стахова — в книжке довольно свидетельств об уникально­сти его судьбы. Тем более, что убежден — исследования истории донбасского подполья продолжатся. Не может остановиться поиск правды о трагедии молодых людей, трагедии народа, брошенного в кровавый конфликт по­лярных по своему смыслу идеологий. <...> Следователь­но, впереди новые исследования, а значит, и продолжение дискуссии об активном участнике тех событий не по го­дам неугомонного Евгена Стахова.

<...> Убежден, что без Евгена Стахова галерея портре­тов выдающихся украинцев прошлого и начала нашего столетий невозможна. На границу тысячелетий Украина вышла, возрождая свою Независимость. Разные судьбы выпали тем, кто приближал это время. И поэтому страст­ные призывы Евгена Стахова к объединению всех укра­инцев, независимо от их политических уподоблений, ради укрепления позиций украинского государства, справедли­вы, как никогда. Пора бы понять нашим ярым оппонен­там, что будущее Украины — это общее будущее всех ук­раинцев, а не только тех, на кого опирается власть. Пример жизни Евгена Стахова именно и открывает нам всю шекспировскую глубину трагедии противостоя­ний народов и идеологий. Из подобного столкновения живыми выходят лишь победители.

Перелистав страницы книги Евгена Стахова, я поймал себя на мысли, что она является своеобразным сценарием документального фильма. Кажется, что роман Александра Фадеева — лишь первый шаг к осмыслению донбасских событий (читатели теперь имеют возможность самостоя­тельно определить художественную ценность Фадеевского произведения — аргументов больше, чем достаточно). Так что слово за украинскими прозаиками. Документаль­ная основа будущего романа перед ними.

Переняв от нашего уважаемого друга Евгена эстафету пожеланий, хочу, прежде всего, ему — УКРАИНЦУ С РУБЕЖА ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ — пожелать крепкого здоро­вья, оптимизма и работы на благо Отчизны. Слава Украине!

                                   Иван Драч (с. 492, 493)

 

Продолжение

http://narodsopr.ucoz.ru/index/stranica_8/0-356