Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Это было в подполье. Георгий Арутюнянц. | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 08:57
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Этот материал защищён авторскими правами. Любое копирование без согласия автора или сценариста ЗАПРЕЩЕНО!
 
Автор Георгий Арутюнянц
Сценарий Лера Григ
 
ЭТО БЫЛО В ПОДПОЛЬЕ.
 
Действующие лица:
 
Молодогвардейцы:
Иван Земнухов,
Иван Туркенич,
Георгий Арутюнянц,
Виктор Третьякевич,
Сергей Тюленин,
Ульяна Громова,
Анатолий Попов,
Василий Левашов,
Борис Главан,
Анатолий Ковалёв,
Олег Кошевой,
Владимир Загоруйко,
Сергей Левашов,
Михаил Григорьев,
Тося Мащенко,
Евгений Мошков,
Любовь Шевцова,
Валя Борц.
 
Взрослые:
Отец Ивана Земнухова,
Мать Ивана Земнухова,
Отец Ивана Туркенича.
 
Враги:
Соликовский,
Немецкие офицеры.
 
(Звучит песня «Вперёд, заре навстречу»).
 
Ведущий: События эти произошли в 1942 году, когда немецкие войска оккупировали небольшой украинский шахтёрский город Краснодон.
 
Сцена 1.
 
(Комната Вани Земнухова. Он повернул выключатель, но свет не загорелся.)
 
Иван Земнухов: И свету нет. Да ведь откуда ему и быть, электростанция взорвана. Как хорошо, что она не досталась фашистам. Пусть теперь решают, что делать без электроэнергии. Разрушены депо, шахты, механический цех. Пусть попробуют восстановят!..
 
(В комнату вошел отец и ласково положил руку на плечо сыну, Ваня обернулся к отцу.)

Отец Ивана Земнухова: Ну что загрустил? В жизни, брат, всякое бывает.
Иван Земнухов: А что, немцы к нам еще не приходили?
Отец Ивана Земнухова: Пока нет. Один было забежал во двор, что-то пролопотал, их ведь не поймешь, да видно кто-то позвал его с машины на улице, он и убежал обратно. Вот сидим и ждем, что оно дальше будет.
 
(Отец, отвернувшись в сторону, покашлял в кулак.)

Иван Земнухов: А из ребят никто не заходил?
Отец Ивана Земнухова: Нет, никого не было. Да и кто сейчас ходит, теперь все сидят дома.
 
(Отец немного помолчал.)
 
Отец Ивана Земнухова: Знаешь, Ванюшка, кто-то в городе выдает коммунистов, комсомольцев и вообще активистов. Кое-кого уже забрали.
 
(Оба помолчали. Ваня стоял у окна и, сняв очки, вытирал их платком. Отец присел на край стула.)
 
Отец Ивана Земнухова: Ты не спеши выходить на улицу, посиди дома.
Иван Земнухов: A что?
Отец Ивана Земнухова: Как что? Ведь знают же все, что ты был комсомолец, да еще активист.
Иван Земнухов: А почему был? Меня из комсомола, кажется, никто не исключал. Я и сейчас комсомолец. Правда, вот насчет активиста ты, пожалуй, прав. Был когда-то активистом. А прятаться мне не от кого, да и незачем: ведь я пока ничего не сделал.
Отец Ивана Земнухова: Так они, поди, не спрашивают, что ты сделал или будешь делать, а если коммунист или комсомолец, то по их законам надобно забрать человека и расстрелять. Знаешь, если скот замутит воду в реке, то ее ведрами не вычерпаешь; а больше замутишь. Но повремени немного, она и сама пройдет.
Иван Земнухов: Вода-то может мутная и сойдет, а немцы сами ведь не уйдут, не затем они сюда шли, папаня, чтобы самим уходить. Гнать их надо!
Отец Ивана Земнухова: Уж не ты ли собираешься их гнать?
 
(Ваня повернулся к отцу.)
 
Иван Земнухов: Да, одному их не прогнать, ты прав, папаня. Но гнать нужно, и всем вместе. Так оно вернее будет.
 
(В комнату вошла мать, посмотрела вначале на сына, а затем на мужа.)
 
Мать Ивана Земнухова: Ну, вы все не наговорились? Пойдемте, покушаем.
 
(Все вышли из комнаты.)
 
Сцена 2.
 
(В парке. На заднем плане макеты автомобилей, накрытые ветвями деревьев. Встретились Ваня Земнухов и Георгий Арутюнянц.)
 
Георгий Арутюнянц: Здравствуй, Ваня!
Иван Земнухов: Здравствуй! Ты спешишь куда-нибудь?
Георгий Арутюнянц: Нет, просто решил прогуляться, больше ведь некуда пойти. Вот мерзавцы, ведут себя, как хозяева в городе.
 
(Жора кивнул в сторону на темневшие в глубине парка силуэты машин.)
 
Георгий Арутюнянц: Умнее ничего не могли придумать, как рубить парк и деревьями укрывать машины и бочки с горючим.
Иван Земнухов: Не свое, вот и не жалко. Я смотрю, тебе власть-то новая не очень понравилась.
Георгий Арутюнянц: Можно подумать, что тебе она пришлась по душе?
Иван Земнухов: Да нет, не сказал бы этого. Кому она может прийтись по душе?
Иван Земнухов: Жора, от отца какие-нибудь известия есть?
Георгий Арутюнянц: Нет, ничего не слышно. Как ушел на фронт в конце прошлого года, так и ничего не известно. Ваня, а к чему ты этот разговор о власти затеял?
Иван Земнухов: Нужно же на что-то решаться. Ты ведь комсомолец, Жора?
Георгий Арутюнянц: Вот это другое дело. С этого и начинал бы.
Иван Земнухов: Видишь ли, Жора, теперь, пожалуй, не всегда прямо можно довериться человеку. Ты знаешь, кто работает в полиции? Предателями-то оказались наши краснодонцы. А сейчас, когда я шел сюда, на Садовой улице встретил Жоржа Стаценко, ты его должен знать.
Георгий Арутюнянц: Ну как же! Он, кажется, с тобой в одном классе учился?
Иван Земнухов: Да.
Георгий Арутюнянц: Отец-то его теперь шишка города или как его там величают, голова что ли?
Иван Земнухов: Вот именно, голова. Так знаешь, Жорж перешел на другую сторону улицы, чтобы со мной не поздороваться. Он побоялся, очевидно, что я подойду к нему.
Георгий Арутюнянц: Да, ладно, плюнь ты на них! Эти люди, что ужи под вилами извиваются, приспосабливаются к жизни. Лучше вот что скажи, Ваня, не знаешь ли ты, кто поджег трест? Наверно, не сам загорелся?
Иван Земнухов: Конечно, я тоже об этом думал.
 
(Ваня подошел к Георгию совсем близко и заговорил пониженным голосом.)

Иван Земнухов: А приказы коменданта в день по два, по три вывешивают, и один другого грознее. Видимо, это не случайно. Значит, в городе кто-то работает. Вот что я еще хотел у тебя спросить, Жора, ты знаешь Сергея и Василия Левашовых?
Георгий Арутюнянц: Знаю. А что?
Иван Земнухов: Они вернулись в Краснодон.
Георгий Арутюнянц: И об этом знаю.
Иван Земнухов: Откуда?
Георгий Арутюнянц: Видел Василия, разговаривал с ним.
Иван Земнухов: Чудесно, нужно их тоже привлечь.
Георгий Арутюнянц: Куда привлечь?
Иван Земнухов: В нашу группу.
Георгий Арутюнянц: Какую нашу группу?
Иван Земнухов: Я тебе потом объясню. А пока вот что: сходи к Василию Левашову и попроси, чтобы он завтра с Сергеем пришел.
Георгий Арутюнянц: Ладно, сделаю.
 
(И они, пожав руки друг другу, разошлись в разные стороны.)
 
Ведущий: Ваня с Георгием встретили ребят, готовых на борьбу с захватчиками, к ним присоединились их школьные товарищи.
 
Сцена 3.
 
(В парке. Встречаются Виктор Третьякевич и Иван Земнухов. Виктор крепко пожал Ване руку, дружески взял его за плечи, потряс его.)
 
Виктор Третьякевич: Попался, дружище, теперь я тебя не выпущу!..
Иван Земнухов (поправляя очки): Да я не собираюсь от тебя бежать.
Виктор Третьякевич: Ты чем теперь занимаешься? Все также старший пионервожатый?
Иван Земнухов: К сожалению, нет, вот хожу без работы.
Виктор Третьякевич: Стоит ли огорчаться? Работу я тебе найду, если захочешь. Согласен?
Иван Земнухов: Почему бы и нет?
Виктор Третьякевич: Так все-таки, чем ты занимаешься? Я ведь знаю, ты без дела не станешь сидеть.
Иван Земнухов: Думаю сходить на биржу, может быть, какую-нибудь подберут мне работу.
Виктор Третьякевич: А ты что, уже успел на бирже зарегистрироваться?
Иван Земнухов: Как все. А ты чем занимаешься?
Виктор Третьякевич: Решил немцев считать в Краснодоне.
Иван Земнухов: Тогда, может быть, вместе? Ты на своем краю, а я на своем?
Виктор Третьякевич: Ах ты, профессор, меня-то ты не проведешь. Я не сомневался, что листовки в городе - это дело твоих рук. Угадал? Только не отпирайся, а то сейчас сведу в полицию прямо к Соликовскому.
Иван Земнухов: Пожалуй, он много тебе за меня не даст: вид у меня не внушительный.
Виктор Третьякевич: Зато голова какая!
Иван Земнухов (понизив голос): Ты не знаешь, кто в городе работает?
Виктор Третьякевич: Что ты имеешь в виду?
Иван Земнухов: Поджог треста, взрыв машины за городом?
Виктор Третьякевич: Знаю. Это подпольная группа. Возглавляет её один известный тебе человек.
Иван Земнухов (не настаивая, но вопросительно): И все-таки кто бы это мог быть?
Виктор Третьякевич: Не ломай головы. Хочешь, я тебя завтра с ними сведу? Скажи куда нам прийти?
Иван Земнухов: Чудесно, тем более завтра в 10 утра мы встречаемся с первомайцами. Было бы очень хорошо, если бы ты с ним пришел ко мне домой.
Виктор Третьякевич: Жди, придем.
 
Сцена 4.
 
(Комната Вани Земнухова. Вошла мать.)
 
Мать Ивана Земнухова: Ты бы, Ванюша, на работу устроился, что ли. Хлеба-то у нас совсем нет, и ждать не откуда, а кто работает, тем, сказывают, дают немного.
Иван Земнухов: Маманя, ты не горюй, скоро начнем работать. Только вот за работу нашу немцы, пожалуй, не будут платить, да, наверное, и хлебом не особенно побалуют.
Мать Ивана Земнухова: Неужто лучше работы не мог найти?
Иван Земнухов: Нет, лучше не было! Мама, ко мне придут ребята, нам нужно поговорить. Мы часок другой посидим, в шахматы поиграем.
Мать Ивана Земнухова: А почему же нет? Может, что прибрать, или приготовить?
Иван Земнухов: Нет, не беспокойся, ничего не нужно, это мои школьные товарищи.
 
(Мать вышла из комнаты. Вошли Виктор Третьякевич, за ним – Сергей Тюленин, руки в карманах длинных стареньких брюк.)
Виктор Третьякевич: Вы, кажется, уже знакомы?
 
(Земнухов протянул руку Тюленину, как будто не слышал слов Виктора, и даже не заметил его.)

Виктор Третьякевич: Ты что, со мной не хочешь здороваться?
Иван Земнухов: Не только здороваться, а если бы мог, то побил бы тебя.
Виктор Третьякевич: За что?
Иван Земнухов: Ты не мог мне вчера сказать, что это Сергей?
Виктор Третьякевич: Мог, но просто хотел, чтобы ты голову поломал.
Иван Земнухов: А ведь верно! Я часов до двух не мог уснуть, все думал, кто бы это мог быть.
Виктор Третьякевич: Сергей Тюленин тоже создал небольшую группу из четырнадцати-шестнадцатилетних ребят и девчат.
Иван Земнухов: Не слишком ли молодые?
Сергей Тюленин: Меньше подозрений будет. А ребята у нас в группе боевые, с ними хоть в огонь и воду!
 
(Вошли Ульяна Громова, Анатолий Попов, Георгий Арутюнянци Вася Левашов, Борис Главан. Все сели на стулья.)

Иван Земнухов (с волнением): Ребята, нам нужно сегодня решить организационный вопрос. Мы создаем комсомольскую организацию.
Георгий Арутюнянц: Только подпольную.
Иван Земнухов: Вот именно, подпольную комсомольскую организацию. И нам нужно решить с чего мы начнем работу.
 
(Ваня сделал паузу, обвел всех спокойным взглядом глаз.)

Иван Земнухов: Мы предварительно советовались и с первомайскими ребятами. Верно, Уля?
Ульяна Громова: Да, конечно, мнения у нас совпадают. Говори, Ваня.
Иван Земнухов: С Виктором Третьякевичем тоже как будто не расходимся во мнениях.
Виктор Третьякевич: Да не тяни ты, Иван, не мучай народ. Мы все согласны с твоим планом, давай обсудим.
Иван Земнухов: План прост. Мы все остаемся в городе и ведем работу, прежде всего, среди молодежи, расширяя круг организации. Важнейшей задачей остается связь с партийным подпольем или партизанским отрядом. До установления такой связи работаем самостоятельно, достаем оружие и изучаем его, все без исключения.
Сергей Тюленин (с иронией): И девчонки?
Иван Земнухов: Да и девушки тоже.
Виктор Третьякевич: Пока мы не будем иметь достаточно оружия, вы понимаете, что ни о каких серьезных боевых делах, диверсионных актах не может быть и речи. И, конечно же, каждый член нашей организации должен хорошо изучить оружие как наше советское, так и трофейное.
Василий Левашов: Особенно немецкое. Возможно, нам больше всего придется иметь дело с ним, потому что наше оружие негде будет достать, да и патроны к нему трудно будет раздобыть.
Ульяна Громова (отбросив рукой косу за спину и посмотрев на Толю Попова): Оружие, конечно, главное, с чего нам придется начинать свою работу, и мы у себя в группе решили точно также, но нам кажется, не плохо было бы каким-то образом доставать и сообщать краснодонцам сводки советского информбюро о положении на фронтах.
Иван Земнухов: Это очень важно, Ульяна. Чем больше правды мы будем сообщать жителям нашего города, тем больше доверия и уважения будет к нам с их стороны. Мне кажется, что мы это сможем сделать. Кроме того, мы будем писать воззвания к молодежи и ко всем жителям города с призывом саботировать приказы и распоряжения немцев.
Анатолий Попов: Весь вопрос в том, где мы будем доставать сводки?
Иван Земнухов: Будем их принимать сами, а для этого попробуем достать или смонтировать один-два приемника. Конечно, все сводки передать мы не сможем, будем писать главное и распространять их по городу и окрестным деревням и хуторам. Георгий, сможешь это организовать?
Георгий Арутюнянц: Да, думаю, что с Володей Осьмухиным и Толей Орловым мы сможем этим заняться.
Иван Земнухов: И еще об одном, на мой взгляд, очень важном деле хотелось бы посоветоваться. Я имею в виду конспирацию. Без этого мы с вами не сможем продержаться и недели.
Виктор Третьякевич: Совершенно верно, против этого трудно возражать. Учитывая важность этого вопроса, я и предлагаю возложить его на Ваню. Он наиболее подходящий на всех нас, прирожденный конспиратор.
Все: Правильно.
Борис Главан: А кто же будет у нас секретарем?
Василий Левашов: Какой еще секретарь?
Борис Главан: Как какой? Комсомольский.
Иван Земнухов: Я думаю, что Виктору Третьякевичу это уже знакомо. Он и в школе секретарствовал, и членом райкома был.
Виктор Третьякевич: Э-э!.. Нет, так не пойдет. Секретаря нужно избрать на общем комсомольском собрании, иначе это нарушение устава.
Иван Земнухов: Тогда назовем его комиссаром. Комиссар отряда.
Ульяна Громова: А как назовем нашу организацию? Нужно грозное имя дать, так чтобы страх на немцев наводить.
Сергей Тюленин (сердито буркнув): Тогда артелью инвалидов назовите.
 
(Все недовольно покосились на него.)

Сергей Тюленин: Листовками вы много страху на фрицев не нагоните, да и пользы от них мало будет. А как девчонки оружие будут изучать, мы в школе видели. Тогда нужно рассчитывать, чтобы оккупация лет пять продержалась.
Василий Левашов: Да пойми же ты, что все это нужно - и листовки, и воззвания, и призывы.
Сергей Тюленин: Нужно, нужно, а я считаю, что нужно немцам и полицаям головы откручивать, машины фашистские взрывать, ни днем, ни ночью им покоя не давать, вот что нужно, а не бумажки по городу расклеивать! Девчонок заставить, они вам тысячами их будут распространять.
Виктор Третьякевич: А вообще он прав. Мы забыли о том, что среди нас есть ребята, имеющие хоть небольшой, но опыт, и знающие хорошо оружие. Вот из них и создать вначале хотя бы одну диверсионную группу. И по мере накопления оружия и приобретения знаний, будем расширять число таких групп.
Иван Земнухов: Верно! Чем Вася Левашов не командир такой боевой группы. А в нее можно включить его брата Сергея, Загоруйко Володю.
Василий Левашов: Бориса Главана.
Иван Земнухов: Володю Осьмухина.
Сергей Тюленин: Да мало же это?
Виктор Третьякевич: Сергея Тюленина.
Сергей Тюленин: Вот правильно, теперь и на подпольную организацию будет походить. А назовем ее Гвардией.
Василий Левашов: Не слишком ли это громкое имя? Ведь гвардией называют отборные, лучшие воинские части.
Сергей Тюленин: А мы ее Молодой Гвардией назовем.
Все: Вот это правильно! Здорово будет, «Молодая Гвардия»!
 
(Все разошлись.)
 
Ведущий: Под оккупацией город находился уже около трёх месяцев. Ивин Туркенич вторую неделю жил в Краснодоне.
 
Сцена 5.
 
(Комната в доме Туркеничей. По середине – стол и два стула, на столе – семейный фотоальбом. За столом сидят Иван Туркенич и его отец.)
 
Отец Ивана Туркенича: В городе неспокойно. Фашисты разыскивают и арестовывают партийных и советских активистов, и словно в отместку за это по городу кто-то расклеивает листовки, подожгли здание треста, выстроенную перед самой войной городскую баню, приспособленную немцами под какое-то учреждение. Сосед сказывал, что за городом не одна немецкая машина полетела в воздух.
Иван Туркенич: А что же немцы?
Отец Ивана Туркенича: Они свое дело делают. Хотели заставить восстановить шахты, но не тут-то было. Никто не пошел, тогда они, мерзавцы, собрали самых почетных горняков и живыми, понимаешь живыми, закопали их в парке. Да что там говорить!.. Ни за что, ни про что губят народ и заступиться некому.
 
(Иван взял семейный альбом и молча начал рассматривать фотографии. Отец свертывал «козью ножку».)

Отец Ивана Туркенича (протягивая сыну кисет с табаком): Закуришь?
Иван Туркенич: Нет, батя, я не хочу. А впрочем, давай, с горя затянусь.
Отец Ивана Туркенича (подавая кисет и обрывок газеты): Что за горе вдруг приключилось?
Иван Туркенич (беря у отца кисет и обрывок бумаги и сворачивая самокрутку): Какое? В родном городе живешь как в тюрьме.
Отец Ивана Туркенича: Так это горе общее, и оно, чай, не первый и не последний день. Мы уже три месяца вот так и живем. День прошёл и ладно, а будем ли живы завтра - лишь богу известно. Одной надеждой и живешь - узнать бы у кого-нибудь, что там делается, у наших. Сказывают, немцы уже Сталинград взяли, да Кавказ весь прихватили. Что же остается? Сибирь да Дальний Восток.
 
(Отец помолчал, затянувшись самокруткой.)
 
Отец Ивана Туркенича: Москву-то хоть не сдали бы.
Иван Туркенич: Нет, Москву им не взять! Хвастает немчура.
Отец Ивана Туркенича: Хвастать-то им есть чем. Всю Европу да пол-России забрали и все прут, как скаженные, на восток. Чего им не хвастать.
Иван Туркенич: Положение действительно, тяжелое... Но не все еще потеряно...
Отец Ивана Туркенича: Да, конечно, не все И я говорю, Сибирь с Дальним Востоком остались, если их японцы не оттяпают. А ты вот сиди и гадай по немецким сводкам, скоро или нет гитлеровцы все остальное захватят.
Иван Туркенич: Ты, батя, зря на меня обиду таишь. Я не дезертировал с фронта, а выполнял приказ до последнего снаряда, до последней минуты боя. Если бы кто-нибудь видел, что пришлось пережить мне за те несколько дней... Я потерял всех близких боевых друзей. На моих глазах прямым попаданием снаряда был убит командир батареи... Я пережил смерть всех, с кем успел сдружиться в тяжелых боях... Двое нас осталось. Несколько дней мы бродили, пытаясь пробраться через линию фронта. Голодные, почти без воды, пробирались по ночам, днем укрываясь в балках да кустах, вдали от больших дорог. И вот, однажды утром нас обоих схватили, когда мы спали после напрасных поисков выхода из окружения. Я очнулся и чуть было не потерял сознания от острой боли раненой руки...
Отец Ивана Туркенича: Ты был ранен? Почему же ничего не говорил? А я то…
 
(Отец подошел к сыну.)

Отец Ивана Туркенича: Прости, сынок, если я что не так сказал. Душа горит...
Иван Туркенич: Да что ты, что ты, батя, брось сокрушаться, Я сам виноват, что ничего не говорил.
Отец Ивана Туркенича: А как же теперь?..
Иван Туркенич: Да ты не волнуйся, батя, ничего страшного нет, уже почти все зажило. Матери не говори, чего ее зря тревожить из-за пустяков. Через неделю и следа не останется.
Отец Ивана Туркенича: Дальше-то что будем делать, Ванюша?
Иван Туркенич: Не знаю, батя. Не на шахту же идти работать. А, с другой стороны, дома ...
Отец Ивана Туркенича: О другой стороне не должно быть и речи. Как-нибудь перебьемся. Все, что есть из вещей, будем менять на зерно. Бог даст, перезимуем.
Иван Туркенич: А весной, что делать будем?
Отец Ивана Туркенича: Да неужто наши до весны не придут?
Ведущий: Иван Туркенич все эти дни жил надеждой найти партизан. Он убедился, что поиски вокруг города бесполезны, нужно идти либо в леса на Донец, либо искать партизанских связных в городе. Иван и не подозревал, что уже на третий день после того, как он вернулся в Краснодон, его заметили, и за каждым шагом следили юные подпольщики.
 
Сцена 6.
 
(Городской парк. На скамейке сидит, задумавшись, Иван Туркенич. Подошёл Анатолий Ковалёв, присел рядом. Положил свою руку Ивану на плечо. Иван вздрогнул и повернулся к Анатолию.)
 
Иван Туркенич (протянув для пожатия обе руки): Это ты?
Анатолий Ковалёв (радостно пожимая руку Ивану): Я, я!..
Иван Туркенич: Смотри, как ты возмужал, ни дать ни взять - мужчиной настоящим стал!
Анатолий Ковалёв: А ты что думал? Мы тут тоже не зря сидели, а росли потихоньку. Ваня, а ты как сюда попал?
Иван Туркенич: Да так вот случилось. Пришлось, брат... Я и не думал, что в свой город вернусь.
Анатолий Ковалёв: Да, время невеселое настало... Я вот хотел эвакуироваться, да не удалось.
Иван Туркенич: А что? Анатолий Ковалёв: Как что? Видишь, сколько ребят в городе осталось. А многие думали уйти от оккупации. Не вышло: на переправах все застряли.
Иван Туркенич: А что теперь здесь делаете?
Анатолий Ковалёв: А вот так и живем... Кое-кто работает.
Иван Туркенич: Где работают?
Анатолий Ковалёв: А кто где. Кто на немцев, а кто и против них.
Иван Туркенич: Как против них?
 
(Иван придвинулся поближе к Анатолию.)
 
Иван Туркенич: Да говори, чего ты скрываешь. Знаешь что-нибудь?
Анатолий Ковалёв: Откуда мне знать? Да ты сам, наверное, слыхал: на днях, в городе листовки появились, а за день до этого около Хамовки машину с фашистами взорвали.
Иван Туркенич: Ну?
Анатолий Ковалёв: Вот те и ну.
Иван Туркенич: Так кто же все это делает?
Анатолий Ковалёв: Кто его знает. Люди, конечно. Их, наверное, много.
 
(Наступило непродолжительное молчание.)
 
Иван Туркенич: Ну что молчишь? Ты о них знаешь что-нибудь?
 
(Иван внимательно посмотрел на Анатолия, тот не отворачивался.) 
 
Анатолий Ковалёв: А ты что, ищешь их, что ли?
Иван Туркенич: Интересно было бы хоть одного увидеть.
Анатолий Ковалёв: Ну-ну, посмотри. Ваня, а ты у кого-нибудь был уже?
Иван Туркенич: Нет! У меня сейчас нет никого знакомых в городе. Я тебя первого встретил.
Анатолий Ковалёв: Так хочешь, приходи, повеселимся! Завтра вечером собираемся у одной девушки.
Иван Туркенич: Ну что ты, неудобно. Там, наверное, будут одни школьники.
Анатолий Ковалёв: А ты что, давно со школьной скамьи слез? Приходи, не стесняйся, да заодно и пластинок патефонных принеси, у тебя, кажется, их было немало?
Иван Туркенич: Есть кое-что у сестренок. Ты можешь зайти, взять. А я, пожалуй, не пойду, неудобно. Я никого не знаю, да и меня никто там не знает.
Анатолий Ковалёв: Ничего, познакомишься. Договорились? Принеси пластинки завтра утром часов в десять к клубу, а я тебя с ребятами нашими познакомлю.
 
(Анатолий смотрел на Ивана, тот медлил с ответом.)

Анатолий Ковалёв: Значит, договорились? Принесешь пластинки?
Иван Туркенич: Ладно, принесу.
Анатолий Ковалёв (весело): Вот и чудесно, жду тебя у фонтана. Ровно в десять!
 
Продолжение
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz