Глава 5.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВ. В 1942 году окончил восьмой класс. У него озорной светлый чуб, зоркие серо-голубые глаза, прямые тонкие губы, курносый нос. Среднего роста, прекрасно сложенный парень. Отчаянный и смелый, весёлый и находчивый. Интересуется биологией. Любит всё яркое и красивое. Ловок и быстр в движениях. Извечный смутьян, верный товарищ. Мечтает стать учёным – биологом.
В доме у Петровых вот уже несколько дней был на постое немецкий офицер. Высокий блондин, и вроде бы даже не очень злой. При первой встрече он внимательно окинул взглядом Толю с головы до ног и заключил:
-Кароший мальтшик, - погладил по вихрастой голове и протянул большую шоколадку.
У Толи даже слюнки побежали, так ему захотелось этого шоколада, но он вывернулся из-под руки немца, оттолкнул шоколад и зыркнул своими глазами так, что немец даже остолбенел. И стоял он так, протянув шоколад и непонимающе хлопая белесыми ресницами, пока Толя выходил из дома. Домой он старался заходить теперь как можно реже. Чаще всего он уходил в лес, к озеру, окунался в мир природы, гармонии, тишины, чтоб не видеть происходящего теперь в городе. Тихая, размеренная жизнь с приходом фашистов стала просто адом. Офицер часто отсутствовал, приходил только ночевать и иногда обедать. Но Толе всё же было суждено ещё раз столкнуться с ним. Это произошло сегодня утром.
-Молодой, красивый мальтшик, такой работа надо Великий Германия, - сказал он. – Ты есть работа Великий Германия!
-Чего? – вытаращил глаза Толя. – Да никогда я на немцев работать не буду!
И он так воспылал ненавистью и негодованием, что испуганная мать его тут же вытолкала на улицу, от греха подальше. А на крыльце ему шепнула:
-Ты понимаешь, с кем связываешься, глупец? Нужно слушать, что они говорят, подчиняться им, как бы беды не нажить. Пойди, извинись и попросись на работу, в городе останешься. Он мне вчера говорил, что какие-то списки составляют молодых людей для отправки в Германию.
-Он это тебе сказал? Ты с ним разговариваешь? Ну знаешь! Не ожидал я от тебя такого!
И Толя чуть ли не бегом бросился к калитке.
Теперь он высматривал в небольшом болотце лягушек. Вдруг в кустарнике треснули ветки, и из-за листвы показалась девушка, почти девочка. Невысокая, щуплая, её короткие косички смешно торчали из-под косынки, повязанной узлом сзади, в руках она осторожно несла большую не по ней корзину, в которой лежала какая-то трава. Девочка что-то сосредоточенно искала. Она его не замечала и шла прямо на него.
-Остановись, а то с ног собьёшь, - сказал он ей, когда между ними оставалось уже несколько шагов.
Она вздрогнула, подняла на него глаза. Он замер, не в силах ничего вымолвить. Перед ним предстала настоящая лесная фея. Какие тонкие черты лица, вздёрнутый носик, брови дугой, а глаза… их даже невозможно было описать! Толя даже и слов не мог подобрать, чтоб описать их. Он погружался в них, как в тёмный омут.
-Ты что тут делаешь? – спросила у него девочка своим мягким нежным голосом. Хотела напустить на себя серьёзный и требовательный вид, но у неё это не получилось.
-А ты… что? – тихо проговорил Толя, приходя в себя. И тут же рассердился – как он посмел струсить, оправдываться перед какой-то девчонкой? Ведь он пришёл сюда по делу, вот и должен его выполнять. Это она должна робеть перед ним - шляется тут, травку собирает, перед собой не смотрит, чуть с ног его не сбила.
А она его рассматривала внимательными прищуренными глазами, склонив на бок голову. Смотрела и молчала.
-Прости, я, кажется, тебе помешала, - примирительно улыбнувшись, сказала она. И он увидел её белые ровные зубки и ямочку на одной из нежных светлых щёчек.
-Да нет, не помешала, - проговорил он, не отрывая от неё взгляда. – Я тут ищу одну вещь.
-Какую? Может, вместе поищем? – озорно спросила она.
Он наконец-то смог оторваться от неё и окинуть своим взглядом окрестности.
-Ах вот, я её уже нашёл, - живо проговорил он и кинулся к стоявшему неподалёку пню, на котором сидела лягушка. Толя взял её за заднюю лапку.
-Да зачем тебе такая тварь?
-Опыты буду ставить, - сказал он, направляясь к девочке. Вдруг, о чём-то вспомнив, спрятал лягушку в нагрудный кармашек. – Я и забыл, что все девчонки боятся лягушек.
-Я их не боюсь. За что их бояться? Самые безобидные существа. Теперь ты домой пойдёшь? Раз уже нашёл что искал?
-Мне спешить некуда. Домой не хочется. У нас такой вредный фриц остановился. А у вас немцы стоят?
-Нет пока, - проговорила она и тихонечко пошла по тропинке, неся в одной руке корзину, а другой - трогая зелёные листочки на кустарниках.
-Давай корзину-то, тяжело поди, - и он взял из её рук корзину, на короткое мгновение прикасаясь к её руке.
-Да нет, не тяжело, трава одна, да ягод немножко для мамы пособирала.
-И тебя одну отпустили в лес?
-Нет, не одну, - она остановилась, с любопытством посмотрела на Толю.
-Что же он тебя оставил-то? – смешался парень.
-Кто «он»? – девушка снова направилась по тропинке. Толя отстал, поэтому не смог разглядеть выражение её лица.
-Ну, тот, с которым ты пришла сюда, - он сорвал с дерева листик и стебелёк его засунул в рот.
-А это не «он», а «она». Моя двоюродная сестра… Кстати, вот и она, - и девушка побежала навстречу появившейся из-за деревьев сестре.
Толя вздохнул с облегчением и направился в их сторону.
Девушки не походили друг на друга. Сестра его новой знакомой выглядела старше их, была высокой, крепкой, сильной. Не длинные каштановые волосы и большие тёмно-синие глаза очень красили её.
-Ната, ты где пропадаешь? – строго поинтересовалась она, мельком взглянув на Толю. – И что за знакомства ты заводишь? Сейчас не стоит болтать с кем угодно, мало ли что за человек.
Толя смущённо и растерянно потупился вниз, так и продолжая безмолвно стоять и держать корзину.
-Это не кто попало, а очень хороший человек! – смеясь, сказала Ната, безбоязненно глядя на свою строгую сестру. – Вот и корзину он мне помогает нести.
-Вижу, - ещё раз с прищуром оглядела его старшая девушка. – Как хоть зовут-то этого доброго молодца?
-Ой, я не спросила, - растерялась Ната.
- Ничего, это легко поправить. Густа, - протянула она ему свою большую жёсткую ладонь.
-Анатолий… То есть Толя, - поправился он и протянул ей свою руку.
Рукопожатие Густы было крепкое, дружелюбное.
-Что ж ты тут делаешь, «Анатолий, то есть Толя»? – спросила его девушка, направляясь в сторону города.
-Он лягушек ловил, - опередила его с ответом Ната. – Хочет опыты ставить.
-Опыты? Какие же? – любознательная по натуре Густа живо этим заинтересовалась.
-Да так. Ещё не уверен, получится ли, - сказал он неуверенно. Вот ведь какой язычок у Наты, сболтнула, а теперь он выкручиваться должен.
-Если получится, обязательно расскажи о результатах! – решительно заявила Густа.
Толя кивнул головой, но вдруг до него дошло: «расскажи о результатах»! Значит, Густа уверена, что они встретятся! Значит, он увидит ещё и Нату!
-Ты где живёшь-то, Анатолий? – неожиданно спросила Густа.
-В Озерцах. Там, недалеко от леса, - неопределённо махнул он рукой.
-А мы из центра. Заходи, когда время будет. Лучше к Натке, у них пока чисто…
-Знаю, - буркнул Толя.
Она неодобрительно посмотрела на него, так как не любила, когда её перебивали.
-А у нас немцы на постое, - продолжила она. – Запоминай адрес… Придёшь?
-Обязательно! – обрадовавшись такому повороту событий, улыбнулся Толя, приглаживая большой своей пятернёй светлые волосы.
-А сейчас нам пора домой. До свидания, Анатолий! Пошли, Ната.
И она пошла вперёд, не оглядываясь.
-До свидания, Наташа, - сказал Толя, передавая ей корзину.
-Можешь называть меня просто Ната. До встречи, Толя, - улыбнулась она своими озорными глазками и показывая ямочку на щёчке. Приняла корзину и побежала за сестрой.
Толя ещё некоторое время стоял, наблюдая за удаляющимися девушками, о чём-то оживлённо беседующими.
Когда он пришёл домой, денщик готовил ужин, а офицера дома не было. Толя заглянул на кухню, там мирно изъяснялись жестами его мать и денщик. Ему стало невыносимо смотреть на эту картину, и он прошёл в комнатку, в которой жили они теперь вчетвером с мамой, сестрой и младшим братишкой. До оккупации сестра работала диспетчером на железнодорожной станции, теперь восстановилась там и почти не появлялась дома. -Сынок, - окликнула его мать. Он промолчал.
– Сынок, - мать появилась в дверях комнаты, - где ты был? Целый день где-то промотался…
-Мама, как ты можешь? – посмотрел он в упор на мать.
-Что? – не поняла она.
-Как ты можешь с ними разговаривать? Это же варвары! – он не сдержался и перешёл на крик. – Сына твоего Сашку может быть вот этот самый гад убил, а ты ему улыбаешься, услуживаешь ему! А они тебя и за человека- то не считают!
-Тише, тише, не кричи, - успокаивала его мать.
-Боишься, что услышат?! Так пусть слушают!
-Успокойся, замолчи. Думай что хочешь, но вслух этого не стоит говорить.
-Да ты…
Он развернулся и выскочил из комнаты, не в силах больше этого переносить.
Толя сидел во дворе на чурбане и что-то строгал из досок. Перед ним всё стояли тёмные озорные глаза на улыбающемся личике. Наташа, Ната… Он никак не мог забыть эту лесную фею. Нужно будет завтра же к ней сходить.
Он заметил, как денщик вышел из дома и направился к сараю. Толя тут же шмыгнул в дом. Мать сидела в комнате и шила, глядя из-под очков подслеповатыми глазами. Он пробрался на кухню, подошёл к кастрюле, в которой уже был готов ужин для офицера. Открыл крышку, из кастрюли вкусно пахло наваристым мясным борщом. Он извлёк из кармана мёртвую лягушку и бросил в кастрюлю. Направился обратно во двор, столкнувшись в дверях с денщиком.
Офицер пришёл поздно, когда семейство Петровых уже ложилось спать. Немцы о чём-то громко разговаривали в соседней комнате. Толя слышал, как денщик ушёл на кухню, начал греметь посудой. «Сейчас начнётся», - подумал Толя. И это не замедлило «начаться». Денщик как ошпаренный заорал на кухне. Офицер тяжёлыми шагами направился туда. Они о чём-то заспорили. Раздались шаги в сторону их комнаты, распахнулась дверь. Взбешённый офицер начал тыкать тарелкой матери под нос.
-Твой работа?! – орал он.
Она заглянула в тарелку. Там вместе с картошкой и большими кусками мяса плавала лягушка.
-Твой работа?! – повторил немец.
-Ой, да что вы, что вы, Богом клянусь, что ничего не сделала. Как же можно, господин офицер, - и она упала перед ним на колени, крестясь и припадая к его сапогам.
Анатолия передёрнуло. Он брезгливо посмотрел на мать.
-Твой работа? – сунул немец тарелку к его лицу.
Толя криво усмехнулся и не отвёл взгляда от беснующегося фашиста.
-Сам ешь! – и немец выплеснул на него содержимое тарелки.
Толя, из последних сил стараясь быть невозмутимым, протёр ладонью лицо. В то же мгновение он почувствовал боль в правой руке. Его схватили и куда-то потащили. Братишка испуганно заплакал, мать так и продолжала ползать по полу и причитать. Сестра безмолвно застыла у маленького окошечка.
Толю притащили в сарай, бросили на пол, сорвали рубаху. И в ту же секунду он ощутил сильную режущую боль. Чтоб сдержать стон, он закусил нижнюю губу. Избивали его вдвоём, толстыми кручёными плетьми. Но Толя сильно сжал кулаки (так, что даже пальцы побелели) и поклялся себе, что не издаст ни единого звука. Боль становилась всё нестерпимее. Он прикрыл глаза и увидел её – лесную фею – среди зелени и сияния летнего жаркого солнца, в светлом лёгком сарафанчике. Увидел её лукавую улыбку, смешливые тёмные глаза на светлом лице… И враз всё кончилось. Его облили холодной водой, пнули в бок тяжёлым кованым сапогом и ушли. Он услышал закрывающуюся дверь сарая, удаляющиеся шаги. Ещё немного полежал, не шевелясь, дожидаясь, когда боль хоть немного отступит. Сел, опираясь на руки. Что теперь ему делать? Бежать? Но куда? Везде немцы, везде разруха. К партизанам? Но где их найти? Идти домой? Опять жить рядом с этими, будто ничего не произошло? Нет. Он останется здесь, в сарае, пока фашисты не уйдут из их дома. Толя улыбнулся своему решению и остался доволен им. Сейчас ему нужно как следует выспаться, а утром идти к Нате.
Глава 6.
|