Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Александра Дубровина | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 14:41
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Александра Дубровина
(1919 - 1943)
 
 
«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ». ДОКУМЕНТЫ И ВОСПОМИНАНИЯ О ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ ПОДПОЛЬЩИКОВ КРАСНОДОНА В ДНИ ВРЕМЕННОЙ ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ (ИЮЛЬ 1942 – ФЕВРАЛЬ 1943 ГГ.)
 
А. Е. ДУБРОВИНА
 
Александра Емельяновна Дубровина родилась 17 ноября 1919 года в городе Новочеркасске Ростовской области в ра­бочей семье. В Краснодон Дубровины переехали в 1920 году, когда Шуре было несколько месяцев от роду.
Училась Шура в Первомайской школе, а затем в школе № 1 имени Горького. В 1937 году девушка поступила в Ростовский государственный университет на биологический факультет. Здесь же в 1938 году стала комсомолкой.
Окончив третий курс, А. Дубровина перевелась для даль­нейшей учебы в Харьковский государственный универси­тет, в 1941 году окончила четвертый курс. С этого времени и началась трудовая биография Александры Дубровиной, приехавшей преподавать биологию и химию в Первомай­скую школу № 6. Она вела десятый класс, в котором учи­лись будущие молодогвардейцы М. Пегливанова, А. Попов, В. Петров, У. Громова и другие. Умная, с прямым характе­ром, Александра притягивала к себе своих учеников. Они видели в ней не только преподавателя, но и друга. Заду­шевная дружба связывала Александру с Майей Пегливановой, секретарем комитета комсомола школы.
В дни фашистской оккупации А. Дубровина вмеете со своими друзьями вступает в «Молодую гвардию». Участ­вует в осуществлении многих операций.
В начале января Александру Дубровину арестовали фашисты, а 16 января расстреляли и сбросили в шурф шахты № 5. Похоронена в братской могиле в городе Краснодоне.
 
Зажеч свечу
 

 
Аптекарь Р.М., Аптекарь М.Д., Никитенко А.Г.
ОГОНЬ ПАМЯТИ
Луганск, 2008
 
АЛЕКСАНДРА ДУБРОВИНА
 
О жизни этой девушки можно узнать не только из официальных документов или воспоминаний близких и родных людей. Многое о себе, а главное - о потаенном душевном мире, о личном восприятии этого мира, она рассказала сама. Рассказала на страницах дневника, который впервые открыла 22 декабря 1941 года и вела с небольшими или, наоборот, продолжительными перерывами до самого ареста. Это исповедь 23-летнего человека, впечатлительного, тонко воспринимающего мир, и в то же время самокритичного, склонного к психологическому анализу. Здесь и философские раздумья о любви, дружбе, верности, и сокровенные чувства, и просто нюансы настроения...
29 листов, исписанных ровным красивым почерком. Превосходно владея слогом, Александра красочно и образно передала свои впечатления, сделала повествование интересным и волнующим, а для нас, исследователей ее биографии, - еще и познавательным.
 
УЧИТЕЛЬ И СТАРШИЙ ДРУГ
 
Учебный год для студентки пятого курса Харьковского университета Александры Дубровиной практически не начинался. Уже третий месяц шла война. Шура вернулась в Краснодон. Ей предоставили работу в Первомайской школе. В сентябре она писала своей подруге по университету Галине Лыщенко: "Я сейчас поступила работать преподавателем биологии и химии в 8 - 9 классах... Еще не преподаю, а только набираюсь практики - присутствую на уроках. Жизнь, как и везде, одинаково трудна, с некоторыми отклонениями в худшую или лучшую сторону. Бомбардировку узнала хорошо, отлично даже, и теперь не боюсь".
За несколько месяцев работы Шура приобрела уже какие-то навыки. На педсоветах, рассказывала ее коллега Вера Харитоновна Зимина, отмечали эффективность уроков молодой учительницы, глубокое знание предмета, умение заинтересовать даже "галерку". Александра Емельяновна любила школу и ученический коллектив, но была требовательной и строгой.
Другие педагоги видели ее "необыкновенное упорство в достижении цепи", "исключительную рассудительность и серьезность, несмотря на молодые годы", умение работать с классом. Что-то учительское появилось и во внешности девушки. Школьная подруга Елена Батрак так передает свои впечатления: "Шура была очень похожа на мальчика, вернее, она хотела быть похожей на мальчика. Коротко по-мальчишески острижена. Обычно ходила в темной юбке и белой блузке. По характеру она немного резкая, но не грубая. У нее была, я бы сказала, режущая ирония, в которой всегда проглядывала откровенность, а не зло. Она была откровенна и критична".
А вот так она запомнилась ученице Ирине Первяковой: "Нам химию стала читать Александра Дубровина - с прической и манерами мальчишескими. Материал она знала, мы ее уважали".
И снова Вера Харитоновна Зимина: "Среднего роста, стройная, как молодой тополь, светловолосая, с серыми глазами. Одевалась скромно, просто, со вкусом".
Да, окружающим она казалась сильным волевым человеком. И сама старалась таковым быть. Не ныла, не жаловалась, даже когда было очень тяжело. И лишь наедине с собой позволяла себе расслабиться, дать волю переполнявшим ее эмоциям. В такие минуты на память приходило прошлое, безвозвратно ушедшие студенческие годы, вспоминались друзья, по которым все еще тосковала, грустила. "Был сон, фантазия, была юность, но все разрушилось. И настало кошмарное пробуждение, действительность вышла из тумана" (6 февраля 1942 года).
Угнетающе действовала и домашняя атмосфера, натянутые отношения в семье. "Тоска, однообразие, бесцельность домашней жизни" (19 января 1942 года).
Но стоило утром следующего дня переступить порог школы, как от тяжелых мыслей, плохого настроения не оставалось и следа. Под пристальными взглядами ребят она была все такой же подтянутой, сосредоточенной, энергичной, уверенной.
Александру Емельяновну назначили классным руководителем 10-го класса, в котором училось восемь будущих молодогвардейцев: Ульяна Громова, Анатолий Полов, Майя Пегливанова и другие - ее первые ученики и, как у каждого начинающего учителя, самые любимые. С ними было интересно работать на уроках, общаться вне занятий. Всех волновала судьба страны. Обсуждали положение на фронте, читали статьи о подвигах и героизме, серьезно говорили о гражданском долге, патриотических чувствах, самопожертвовании. Слова подкреплялись делами; ребята трудились на полях колхозов, отправляли бойцам подарки, дежурили в госпиталях.
Общие дела и интересы сблизили молодую учительницу и ее воспитанников. Отношения строились на взаимном доверии и уважении, своей дружбой с классом Александра Дубровина очень дорожила. 19 января 1942 года в дневнике записала: "Нет ничего отраднее, чем иметь возможность поддержать ближнего и знать, что ближний поддержит тебя самого?"
В июне 1942 года состоялся выпуск 10-го класса. Вручены аттестаты, где поставила свою подпись и Александра Дубровина. Последние встречи... На душе тяжелое чувство оттого, что расстается с ребятами и девушками, которые стали ей дороги и близки. Но втайне молодая учительница надеялась, что общение будет продолжаться, ибо не могут пройти бесследно те несколько совместно проведенных и прожитых военных месяцев. Лучшим испытанием их дружбы стала борьба в подполье.
 
ОККУПАЦИЯ ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
 
Записи в дневнике Дубровиной возобновляются в августе 1942 года: "Знаю, что август, а число трудно написать, ибо так "по-деловому" течет жизнь, что потеряла счет".
Дни оккупации тянулись медленно и были "похожи один на другой", а с наступлением осени они казались Шуре "туманно-серыми". Тяжело было смотреть на потухшие глаза людей, вечно спешащих "суетливой походкой", сталкиваться с их безразличием. "Неужели люди так бесчувственны?.. Неужели можно платить за искренность этим холодным отношением?.. Зачем я ищу в них то, что не найти? Я обманываюсь, но как дорого стоит мне этот обман" (9 ноября 1942 года). А чуть дальше: "Они, кажется, отупели от всего".
В этом чудовищном мире человека на каждом шагу подстерегает опасность, а он перед ней беззащитен. "Третий день люди в зелено-серых пальто и бараньих папахах надоедают своими просьбами. Люди с застывшим страхом за свой кусок в отчаянии от них. Кто запирается, кто по-хорошему объясняет, что сами получают 300 грамм, но увы, требования ясны - хлеб! давай есть! Как хорошо они выучили по-русски эти слова".
Шура рисует неприглядные картины оккупированного города. Наиболее откровенно говорит об этом 24 декабря: "С утра и весь день шел пушистый снег, ложась ровным слоем. Тепло и счастливо он начался. Но сколько зверства и кошмаров войны в этот день я видела!.. Вот скрюченные застывшие ноги мертвеца. Удаляются везущими равнодушными людьми... А сколько бедных, умирающих еще плетется под крик ополоумевших, озверевших, тоже полуголодных, раболепствующих перед своими офицерами людей".
Шура не раз видела, как через город гнали наших военнопленных. На них было жалко смотреть. Жители могли им помочь лишь тем, что бросали кусочки хлеба, картофель, какой-нибудь овощ. Чаще всего их сопровождали румыны, о них, "ополоумевших, озверевших, тоже полуголодных", и говорит Шура.
"Как унижен человек! - восклицает она. - Он низведен до степени паршивого животного. В нем отнято все человеческое ... Чудная погода, и кровь обагряет этот "прелестный" декабрьский день".
Саша мастерски создает образ природы - одухотворенной, прекрасной: "необычно ярко засветило солнце", "птицы радостно хлопали крыльями, стаями носясь в воздухе над головой", "светит серп месяца и виден темно-синий фон с золотыми крапинками звезд". Но каждый раз красота омрачена жестокой действительностью. "Куда ни гляну, с земли, как с артерии, сочится кровь, она впитывается в слепящий, голубой, такой искрящийся снег. Он алый, снег алый, теперь я знаю, что он не белый, а алый! В кошмарном сне ведь лучше?"
Очень зримо представляет Саша и свой домашний нехитрый быт. "Хижина", "конура", "нора" - так говорит о своем доме-землянке. "Узкое окно покрыто каплями, стекающими на подоконник, и этим затемняет и до того темную келью".
Семья перебивается грошами, которые 63-летний отец с трудом зарабатывает шитьем и ремонтом обуви.
Обычно в воскресенье завтракали молоком, а в это, то есть 13 декабря, "варили суп, чувствовали бедность дня, отец невесело посматривал на завтрак, молчал... Мать виновато говорила, что не хватило денег на молоко, но что сегодня хоть в долг она постарается взять".
Экономить приходилось на всем, но очень обидно, когда "дражайший папаша" "тушил" последнее светило" - "коптилку", от которой "в носу полно копоти", - тушил, когда еще не было и семи часов вечера. А как оскорбительно слышать раздраженные упреки "в том, что тебя кормят" (Саша не работала во время оккупации). Все это очень угнетало. "Гнетущая тяжесть лежит камнем на душе".
Отрада в друзьях. По имени она называет только одну - "армяночку черноокую" Майю Пегливанову. Говорит о ней с большой теплотой, уважением, иногда, не скрывая, восхищается ее внешностью, походкой, жестами. "Майя - этот бурный, молодой, ничем не сдерживаемый поток. Нет, кажется, для нее усталости, всегда в беспрерывных движениях и речах с этими нежно-розовыми щеками и блестящими глазами" (24 ноября 1942 года).
Нет-нет, и вспомнит Саша своих прежних друзей по далекой студенческой жизни, и "тупая, равнодушная, давно знакомая тоска овладевает снова", заполняет "все клетки" ее существа. Для нее это уже несбыточный "мир мечтаний, надежд, желаний".
Наслаждение доставляют книги, если появляется возможность заняться чтением. В дневнике упоминает Вальтера Скотта, "Дамское сердце" Эмиля Золя, "Девки", "Консуэло". 1-го декабря 1942 года из Э.Золя выписала: "Деятельность в себе самой содержит награду", "Действовать, создавать, бороться с обстоятельствами, побеждать или быть побежденным ими - вот в чем вся радость и все человеческое здоровье".
О подпольной деятельности Саша, естественно, умалчивает. Лишь в двух-трех фразах, вчитываясь, мы находим более глубокий смысл. "Я нарушаю свой распорядок дня - иногда ночую не дома, а там, где оказываюсь ночью..." Или: "Так необычайно прошел вчерашний день - с необычайным для меня подъемом духа". Или вот еще одна запись. Обращаясь к своей тетради, Шура пишет 14 ноября 1942 года: "Я хотела бы все-все тебе сказать, но держивает твой бумажный характер, весьма опасный для меня. Хоть у тебя и ног нет, но зато у других есть".
Записи в дневнике обрываются 8 января 1943 года: "Я в довольно спокойном пребывании"... Какое самообладание! А ведь она уже знала, что многие ее друзья брошены в фашистский застенок.
Вместе со своими учениками молодая учительница прошла через последние испытания, погибла как героиня.
 

 
 
Из книги «БЕССМЕРТИЕ ЮНЫХ». СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ И ВОСПОМИНАНИЙ О ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ ПОДПОЛЬЩИКОВ КРАСНОДОНА В ДНИ ВРЕМЕННОЙ ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ (июль 1942 — февраль 1943 гг.)
Составители: А. Г. Никитенко, Р. М. Аптекарь
Издание седьмое, переработанное и дополненное
ДОНЕЦК ОРДЕНА «ЗНАК ПОЧЕТА» ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДОНБАС» 1988
 
ЕЕ СУДЬБА
Из статьи Т. Жидкоблиновой об Александре Дубровиной (За сов. науку, 1960, 5 мая (Студенческая газета Ростовского го­сударственного университета). – Автор книги.)
 
Горячее летнее солнце играет на поверхности реки, окрашивает в радужные цвета холодную белизну лилий, серебрит кусты. Худенькая светловолосая девушка с голубыми глаза­ми сидит на берегу, подтянув колени к подбородку и охватив их руками. Вокруг нее стайка босоногих чумазых ребяти­шек. Еще бы! Саша так интересно умеет рассказывать обо всем на свете, особенно о цветах, которые покачиваются от ветра рядом, о птицах, А еще она легко переплывает речку и замечательно поет...
В родной Первомайке Саша бывает недолго, только ле­том. Она — студентка Ростовского университета, будущий преподаватель биологии. Она учится и работает, чтобы учиться: у отца ее, Емельяна Евсеевича Дубровина, семья из восьми человек. Временами приходится туговато. И все-таки жизнь удивительная вещь...
Поздно вечером Саша подсаживается к матери, Анне Егоровне. Мать любит рассказывать о прошлом. Она смотрит на дочь. Уголки губ приподнимает улыбка.
— Трудное время было, Сашенька, — говорит она, — Родилась-то ты в Новочеркасске, не здесь. Семья уже пять ртов имела. И все же рады мы тебе были... Вскоре пришлось из Новочеркасска в Герасимовку перебраться, потом в Первомайку.
Анна Егоровна задумывается.
— Ну, а потом? — тихо спрашивает Саша.
— Шустрая ты росла. Помню, в четыре годочка в удивление всех привела, когда вдруг запела: «Замурило, заме­ло — ни дорожки, ни пути...» Когда тебе шесть сравнялось, все с мальчишками больше дружила, с братом своим Жорой на коньках бегала кататься... А потом школа — сначала Пер­вомайская, потом Горьковская в Краснодоне, учительницей, говорила, будешь...
Скрылся вдали родной поселок. Поезд мерно постукивает на рельсах, ветер звенит в ушах. Здравствуй, Ростов! Здрав­ствуй, университет!
Саша с головой ушла в студенческую жизнь, в обществен­ную работу.
В апреле 1938 года комитет комсомола университета принял девушку в комсомол. Исполнилась еще одна завет­ная мечта Саши. Номер ее комсомольского билета был 5297710...
Проходили годы учебы. Саша с увлечением занималась ботаникой, часами просиживала над микроскопом, рисовала. Она занималась спортом, ходила с друзьями в кино, шутила, спорила. И только один человек мог заставить ее погрустить и смутиться — Ваня Щербинин, сокурсник и самый боль­шой друг. Чувство первой любви незаметно подкралось к светловолосой, порывистой и смелой девчонке...
Жаль было Саше переводиться из-за некоторых мате­риальных затруднений в Харьковский университет. Ну ниче­го. Всего на год, а потом...
Но землю опалила война, безжалостная и жестокая.
В 1941 году Саша Дубровина возвратилась в Краснодон уже преподавателем биологии и химии. Она преподавала в Первомайской средней школе, руководила тем самым десятым классом, в котором учились Уля Громова, Анато­лий Попов, Майя Пегливанова. Саша не умела и де могла быть одинокой. Крепкая дружба связала её с Майей Пегливановой, хотя молодая учительница на пять лет была стар­ше своей ученицы. И теперь Саша не представляла свою жизнь без Майи. И когда эвакуация подруги с семьей не удалась, она пришла за ними в Новошахтинск, и девушки вместе вернулись в Краснодон.
Когда Краснодон был захвачен оккупантами, Саша Дуб­ровина вместе со своими учениками вступила в ряды молодогвардейцев. В октябре 1942 года взволнованный, но твердый голос молодой учительницы четко произнес слова клятвы молодогвардейцев:
— Я, Александра Дубровина, торжественно клянусь...
И началась борьба за свою поруганную землю. В полу­мраке подвала по радио записывали голос далекой Москвы, а потом на улицах появлялись листовки с сообщениями о настоящем положении дел на фронте. Молодогвардейцы добывали боеприпасы, медикаменты, оружие. Саша вместе с Майей участвовала во всех операциях «Молодой гвардии».
«...В фашистском тылу вела большую политико-воспитательную работу среди своих учащихся...» — так охарактеризовало впоследствии деятельность Александры Дуброви­ной бюро райкома партии города Краснодона. А пока воспи­танница Ленинского комсомола, старший товарищ и учитель редактировала ночами листовки с Анатолием Поповым или Ульяной Громовой, думала о том, какая тяжесть легла на эти совсем детские плечи. И верила: ее ученики вынесут все!
После ареста И. Земнухова тревога охватила всех молодогвардейцев. 11 января, когда Саша ночевала у Майи Пегливановой, пришли немцы и увели обеих. К утру Саша возвратилась без подруги. Но вскоре мать Майи услышала, что Сашу разыскивают. Она уговаривала девушку скрыться. Но Саша решила, что ее место рядом с товарищами по борьбе, не хотелось ей также подвергать опасности своих старых родителей. Молча взяла она узелок с передачей для товари­щей и ушла в тюрьму, к своим ученикам...
Не дрогнула Саша, лишь замерла на секунду перед тем, как переступила порог тюремной камеры. Острая боль при виде измученных и истерзанных друзей пронзила ее. Она ни на минуту больше не думала о себе. Едва держась на ногах, Саша, словно заботливая мать, ухаживала за другими, под­бадривала и обнадеживала, хотя хорошо понимала, что ни­какой надежды нет.
Ее пытали, она молчала — гордо, презрительно, как и все ее товарищи.
Морозной ночью 16 января израненных, избитых молодогвардейцев привезли к шурфу шахты № 5. Палачи казнили их с особой изощренностью. Сашу столкнули в шурф живой...
Мы всегда помним воспитанницу нашего университета Александру Емельяновну Дубровину, славного члена «Молодой гвардии», светловолосую девушку, награжденную по­смертно орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью «Партизану Отечественной войны».
Ты с нами! Ты живешь, Саша!
 
ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО
Из воспоминаний учительницы М. М. Линчевской об Александре Дубровиной
 
Я хорошо помню худенькую фигурку ученицы школы имени Горького Шуры Дубровиной. Саша, как называли ее родственники и близкие подруги, была исключительно рассудительной и серьезной девушкой и, несмотря на свои молодые годы, пользовалась уважением окружающих. Она всегда была аккуратной и исполнительной.
Сашу я знала хорошо. Родилась она в городе Новочер­касске в 1919 году в большой рабочей семье. Из Новочеркас­ска Сашины родители переехали на хутор Герасимовку, поз­же — в Первомайку. Жили в маленьком двухэтажном домике. Саша в семье была младшей. В шесть лет она научилась ка­таться на коньках. Любила ловить рыбу. Соберет детвору и идет на реку. Малышей, бывало, обмоет, обстрижет и игра­ет с ними в «школу». Когда Саша подросла, подруг у нее было мало. Не интересовалась она вечеринками, не любила праздно проводить время. Саша неплохо рисовала. Я видела нарисованный ею портрет ее подруги Майи Пегливановой, погибшей вместе с нею.
Закончив десятилетку, Саша поступила в Ростовский университет, а оттуда перешла в Харьковский, где училась на биологическом факультете. Она получила назначение в Первомайскую школу. Молодая учительница чутко относилась к детям, и ее любили в школе.
Саша очень тяжело переживала отступление нашей армии, приход оккупантов. Глаза ее теперь всегда выражали глубокую печаль. При встрече со мной она спрашивала: «Не­ужели так будет вечно?»
Но вскоре Шура нашла свою дорогу, дорогу борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
Когда начались аресты молодогвардейцев, родные предложили ей скрыться на хуторе. «Нет, — ответила Саша, — из-за меня все родные погибнут. Я буду там, где мои товарищи».
...Труп Саши обнаружили в шурфе. Он был страшно обезображен.
Так безвременно, от подлой руки извергов погибла эта молодая, преданная Родине русская девушка. Память о ней будет вечно жить в наших сердцах.
 
1947 год.
 

 
Из экспозиции музея «Молодая гвардия» школы № 152 г.Челябинска
 
 
Биография, составленная Лапиным А.А.
 
Дубровина Александра Емельяновна.
 
Родилась 17 ноября 1919 года в городе Новочеркасске Ростовской области в рабочей семье. В Краснодон Дубровины переехали в 1920 году, когда Шуре было несколько месяцев от роду. Училась Шура в Первомайской школе, а затем в школе № 1 имени Горького. В 1937 году девушка поступила в Ростовский государственный университет на биологический факультет. Здесь же в 1938 году стала комсомолкой.
Окончив третий курс, Александра Дубровина перевелась для дальнейшей учёбы в харьковский государственный университет, в 1941 году окончив четвёртый курс. С этого времени и началась трудовая биография Александры Дубровиной, приехавшей преподавать биологию и химию в Первомайскую школу № 6. Её назначили классным руководителем 10-го класса, в котором учились будущие молодогвардейцы У. Громова, М. Пегливанова, А. Попов, В. Петров и другие. Эрудированная, волевая, Александра Емельяновна сразу же завоевала симпатию своих учеников. Они видели в ней не только преподавателя, но и друга. Задушевная дружба связывала Александру с Майей Пегливановой, секретарём комитета комсомола школы. В дни фашистской оккупации А. Дубровина вместе со своими друзьями вступает в «Молодую гвардию». Участвует в осуществлении многих операций.
В начале января Александру Дубровину арестовали фашисты, а 16 января расстреляли и сбросили в шурф шахты № 5. Похоронена в братской могиле в городе Краснодоне.
Награждена орденом Отечественной войны 1-й степени (от 13 сентября 1943 года) и медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени (от 21 сентября 1943 года) (посмертно).
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz