Героям Сопротивления посвящается...
Главная | Орловская область | Регистрация | Вход
 
Вторник, 19.03.2024, 16:34
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Орловская область.
 
Из книги «ГЕРОИ ПОДПОЛЬЯ». Составитель В.Е.Быстров, редактор Л.Ф.Филатова.
Издательство политической литературы.
Москва, 1970
 
ЭТО БЫЛО В ОРЛЕ
 
М. М. Мартынов
 
3 октября 1941 года бронированные чудовища с черными крестами, сея вокруг смерть и разрушения, ворвались в Орел. Вслед за танками в город нагрянули гестапо, ГФП (Гехайм фельдполицай - тайная полевая полиция, или военное гестапо.), фельджандармерия и прочие банды фашистских карателей. Объявился бывший орловский купец - садист и убийца Букин. Гитлеровцы поставили его во главе сыскного отделения городской полиции, действовавшего под непосредственным руководством шефа СД. Нашлись и другие презренные выродки (правда, их было немного), которые, предав Родину и свой народ, пошли в услужение к оккупантам. От имени учрежденной оккупантами городской управы 9 октября было обнародовано распоряжение:
"Все жители города Орла подчиняются немецким военным властям и их солдатам".
Город захлестнула коричневая чума. Грабежи и насилия, массовые убийства жителей, уничтожение культурных ценностей - таков был "новый порядок". Для "устрашения непокорных" публично на площадях, в скверах, в городском парке было повешено свыше 400 человек. На груди застывшего в петле автомеханика К. Хилкова фашисты прикрепили доску с надписью: "Коммунист". В Первомайском сквере (ныне сквер Танкистов) несколько дней на деревьях висели тела трех молодых парней. Фашистская газетенка "Речь" 16 января 1942 года по этому поводу сообщала: "За невыполнение приказа местного коменданта по ежедневной явке на работу, что является саботажем, безработные Матвеев Алексей, Кочергин Иван и Ключников Дмитрий повешены... как саботажники".
По вторникам и пятницам со стороны городской тюрьмы доносились автоматные и пистолетные выстрелы,- это фашисты расстреливали патриотов. По ночам распахивались железные ворота двора бывшего Государственного банка и оттуда выезжали закрытые грузовики с советскими людьми, которых палачи вывозили на расстрел из залитых водой подвалов ГФП. Постоянно была в ходу душегубка, которую загружали палачи гестапо и сыскное отделение Букина.
Оккупанты торопились, спешили "очистить, дезинфицировать город от коммунистической заразы". Они были уверены, что Орлу нанесен сокрушительный удар, что он парализован, не способен к борьбе с захватчиками...
 
* * *
В начале ноября 1941 года в самом центре города раздался колоссальный взрыв. В ночное небо взметнулся столб пламени и, словно огромный факел, долго освещал дома и улицы. А 11 ноября Совинформбюро сообщило, что в Орле патриоты взорвали и сожгли городскую гостиницу "Коммуналь", уничтожив там до 150 фашистских офицеров. Это был первый довольно чувствительный удар орловских подпольщиков по оккупантам. А через несколько дней было взорвано и сгорело многоэтажное здание на углу Комсомольской и Посадской улиц, в котором размещался штаб вражеской части. Затем вспыхнул склад горючего во дворе школы на Кромской площади, в воздух взлетело 300 бочек с бензином. Загорелись груженные винтовками, гранатами и патронами автомашины в одном из дворов по 2-й Курской улице. Запылали гаражи, забитые автомашинами с военными грузами, в Рабочем городке, на Пятницкой и 3-й Курской улицах. У гитлеровских солдат и офицеров бесследно пропадали автоматы, пистолеты, гранаты. А в одной из казарм гарнизона кто-то "позаботился" о 17 карабинах - смочил их серной кислотой и вывел из строя. Потом стали исчезать жандармские посты.
Гитлеровцы заметались. Комендант города генерал-майор Узерен объявил одно за другим несколько устрашающих распоряжений, обращенных к населению. Репрессиями он пытался запугать патриотов, а посулами - привлечь не свою сторону предателей. Так, 26 ноября 1941 года в газете "Орловские известия" (Первые несколько недель фашистская газетёнка в Орле выходила под названием «Орловские известия», а затем стала называться «Речь».) был опубликован приказ полевой комендатуры:
"Все жители, знающие о замыслах и о преступлениях, направленных против германской армии, против германских распоряжений и против имущества всякого рода, в особенности о фактах саботажа или же о заговорах враждебного германским властям характера и не известившие об этом непременно ближайшую военную часть, будут наказаны смертью. Дома этих жителей подвергаются уничтожению. Своевременные извещения об этом будут вознаграждены наградой до 5000 рублей".
СД, ГФП и сыскное отделение Букина сбивались с ног в поисках подпольщиков, удары которых постоянно нарастали.
Организаторами подполья были коммунисты, их боевые помощники - комсомольцы, беспартийные активисты. Подготовка к борьбе в условиях вражеской оккупации началась в Орле заблаговременно. Партийные органы отобрали для работы в подполье стойких коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов. Многие из них прошли подготовку в специально созданной для этого школе, начальником которой был секретарь горкома партии И. Н. Ларичев. Будущие подпольщики изучали здесь военное дело, знакомились с различными способами конспирации, связи. В конце сентября для подпольщиков в городе были заложены тайные склады взрывчатки и другого оружия.
Но завершить начатую работу не удалось. Танки гитлеровского генерала Гудериана внезапно ворвались в город. Партийные работники, даже многие из тех, кто должен был остаться в подполье, ушли из города, присоединившись к частям Красной Армии или к уже действовавшим на Орловщине партизанским отрядам. На фронт, в частности, ушли все секретари и другие ответственные работники городского и районных комитетов партии.
Обком партии в это время проводил огромную работу по организации партизанских формирований в западных и южных районах области, в Брянских лесах. (К сентябрю 1943 года на территории Орловской области, включавшей тогда и Брянскую область, действовали десятки партизанских отрядов, в которых насчитывалось 42 тысячи бойцов (см. «Советские партизаны», стр. 224)).
Поэтому патриоты, которые были отобраны и подготовлены для подпольной борьбы в Орле, не успели получить конкретного инструктажа, явок и связей. Тем не менее они сразу же развернули активную деятельность.
Нанесенные подпольщиками в первые же дни вражеской оккупации довольно чувствительные удары по захватчикам показали орловчанам, что в городе действуют активные патриотические силы. В результате создавшейся обстановки многие оставшиеся в городе коммунисты, комсомольцы и беспартийные активисты искали связь с подпольщиками, включались в активную организованную борьбу. А если им не удавалось находить этой связи, действовали самостоятельно, как могли, доступными им средствами. Устраивали диверсии, проникали в административные органы оккупантов, срывали их мероприятия, вели политическую работу среди населения.
Вблизи Орла нет больших лесных массивов, в которых могли бы базироваться крупные партизанские отряды. Это лишало орловских подпольщиков возможности укрываться в случае опасности. По этой же причине орловские подпольщики не имели оперативной связи с партизанскими формированиями и находившимися в их расположении партийными органами, которые координировали бы деятельность подполья. Поэтому орловское подполье представляло собой большое количество не связанных друг с другом мелких групп и подпольщиков-одиночек. Во многих случаях, как, например, на железнодорожном узле, их действия носили массовый характер, что причиняло большой ущерб оккупантам.
Наиболее сильной и активно действовавшей с самого начала вражеской оккупации Орла была подпольная группа Жореса. Ее руководитель коммунист А. Н. Комаров до войны работал директором орловской средней школы № 26. Это был замечательный коммунист. Трудовую деятельность он начал на Сормовском заводе в Нижнем Новгороде (ныне Горький). В 1918 году добровольно пошел воевать за Советскую власть, участвовал в штурме Перекопа, был тяжело ранен. В бурные годы гражданской войны, охваченный пафосом революционной борьбы, юноша Комаров взял себе фамилию знаменитого французского революционера, и с тех пор его знали как Жореса. Окончив Ленинградский коммунистический университет, А. Н. Комаров-Жорес находился на партийной работе в Сибири, затем учительствовал в Орле, от мобилизации в армию был освобожден по состоянию здоровья.
 
 
Гитлеровцы зачислили Жореса в созданную военной комендатурой бригаду, которая под конвоем полицейских работала на заготовке дров, очистке дорог от снежных заносов и уборке нечистот во дворах домов, где располагались немецкие солдаты. С весны 1942 года бригада использовалась на аэродроме на засыпке воронок и выравнивании летного поля после налетов советской авиации, что происходило почти ежедневно.
Верным помощником Жореса был коммунист М. А. Суров, в прошлом комсомольский работник. В ядро подпольной группы входили также бывший заведующий типографией обкома партии коммунист А. И. Рябиков, бывший председатель областного комитета физкультуры и спорта Г. М. Огурцов, бывший инспектор облисполкома комсомолец А. Г. Евдокимов и другие.
Проживавшая во время войны в Орле А. А. Давыденко вспоминает, что ее маленькая квартирка на улице Сакко и Ванцетти по указанию Жореса находилась в таком хаотическом состоянии, что немецкие солдаты не задерживались в ней. Здесь-то и была явочная квартира группы Жореса. А. А. Давыденко часто выходила на условный стук, встречала по паролю неизвестных людей и провожала их к Жоре. (Жора - подпольная кличка Жореса. (Все примечания даются автором статьи)). Он принимал донесения и давал указания связным.
В конце зимы 1942 года на Полесской площади был взорван большой склад горючего, огонь поглотил автомастерскую и до 20 подготовленных к отправке на фронт автомашин. Совершили эту смелую операцию подпольщик Г. Огурцов и его мать Ф. Н. Огурцова. Она отвлекла часовых, предложив им купить яйца, а сын тем временем пристроил взрывчатку под цистерну с бензином и запалил шнур. Вскоре сгорел гараж на молочном рынке. На пожарище осталось 15 скелетов грузовых и двух легковых автомашин, много мотоциклов. Гитлеровцы извлекли из-под обломков несколько обуглившихся трупов своих солдат. Эта диверсия была делом рук активного члена группы Жореса - А. Евдокимова.
 
 
Активно работала подпольная группа Жореса в лазарете, где находились раненые и больные воины Красной Армии, которых советские госпитали не успели эвакуировать из города. А. А. Давыденко, ее дочь Анна, а также Е. А. Сурова, до оккупации санитарка городской детской поликлиники, и коммунистка А. А. Завадская, до оккупации санитарка городской станции "Скорой помощи", и другие члены группы переправляли выздоравливавших советских бойцов и командиров из лазарета в город, укрывали их от гитлеровцев.
Летом 1942 года вблизи аэродрома был взорван большой склад авиабомб. Кто совершил эту диверсию, пока неизвестно. Но в городе ходили слухи, что это сделали советские военнопленные, которые общались с ранеными советскими воинами, выведенными группой Жореса из лазарета. В числе вырванных подпольщиками из лазарета были штурман Г. Е. Лосунов и радист самолета А. Семененко. При содействии подпольщиков они устроились работать на аэродром. Однажды, "помогая" немецкому технику подготавливать самолет к полету, Лосунов и Семиненко оглушили его, сели в самолет и улетели к своим. (Установлено, что штурман дальнебомбардировочной авиации гвардии старший лейтенант Лосунов, возвратившись из Орла на Большую землю, продолжал воевать. В 1943 году он погиб в бою и похоронен в Чугуеве, под Харьковом. Судьба Семиненко пока неизвестна).
В августе 1942 года с помощью подлого предателя-агента ГФП гитлеровцам удалось нащупать руководящее ядро группы Жореса. Были арестованы Жорес, Суров, Огурцов, Евдокимов, Иванов и другие - всего 19 человек. (А. Рябиков и Н. Федоров были схвачены гитлеровцами и расстреляны еще в декабре 1941 года.) В течение двух недель арестованных подвергали жестоким истязаниям в застенках ГФП. 18 из них (С.Н. Иванов был до такой степени искалечен, что палачи, видя, что ему осталось жить несколько часов, "освободили" его. С помощью случайных прохожих он добрался до квартиры и вскоре скончался) отправили в городскую тюрьму, где еще продержали дней десять, а затем ночью измученных и покалеченных побросали в машину, увезли за город и расстреляли.
Крупнейшим очагом подпольной борьбы в городе с первых дней вражеской оккупации был Орловский железнодорожный узел, имевший чрезвычайно важное значение в системе коммуникаций противника. Сюда поступали с запада эшелоны с живой силой и военной техникой, боеприпасами, горючим и продовольствием. Отсюда эти грузы железнодорожными летучками, автомобильным и гужевым транспортом перебрасывались к линии фронта.
Угрожая смертной казнью, оккупанты приказали железнодорожникам приступить к работе. И они "работали". Отправлявшиеся из Орла вражеские эшелоны терпели крушения на перегонах, составы разрывались в пути, "неожиданно" возникали всевозможные технические неполадки в локомотивах и подвижном составе, в результате чего поезда останавливались, не достигая мест назначения. При сортировке эшелонов на станции машинисты, составители и стрелочники допускали "ошибки" и "оплошности", в результате которых разбивались вагоны, разрывались составы с военными грузами. Во время налетов советской авиации на железнодорожный узел машинисты умышленно затрудняли маневренность на путях, загоняли эшелоны в тупики, подавали световые сигналы летчикам.
Патриоты шли на смертельный риск, лишь бы нанести ущерб врагу. Машинист локомотива В. К. Авдеев умышленно заморозил на перегонах два паровоза, третий разбил, врезавшись в состав, а затем, симулировав тяжелое заболевание, совсем уклонился от работы на транспорте. Машинист Е. Т. Никулин долгое время искусственно создавал гнойники на теле, уклоняясь так от работы на врага. Когда же его хитрость была разгадана и под угрозой расстрела он поднялся на паровоз, то при первом же налете советской авиации на станцию Стальной Конь (под Орлом) загнал груженный боеприпасами состав в тупик, подставив его под бомбежку, и сам погиб вместе с паровозом.
Орловские железнодорожники в свое время не смогли эвакуировать мощный паровоз ФД. В январе 1942 года машинист И. Н. Торубаров получил приказание на этом паровозе срочно доставить на станцию Мценск гитлеровского офицера из железнодорожной администрации. Когда они прибыли на станцию Мценск, то оказалось, что офицеру надо ехать до разъезда Бастыево. И, Н. Торубаров, зная, что недалеко за разъездом проходит линия фронта, решил с ходу проскочить разъезд и вырваться к своим. Он забросал топку углем и набрал предельную скорость, но за дымом и паром не заметил стоявший на главном пути состав. В результате столкновения восемь вагонов с разными военными грузами были разнесены в щепки. Боясь ответственности, офицер приказал машинисту дать задний ход и быстрее ехать назад. В Орле Торубаров бросил у депо паровоз и ушел домой. Утром было обнаружено, что ФД разморожен и полностью вышел из строя.
Много хлопот доставляли гитлеровцам зимой 1941/42 года снежные заносы. Фашисты решили использовать два снегоочистителя, захваченные ими на Орловском узле. В январе во время большого снегопада был пущен мощный роторный снегоочиститель на участок Орел - Золотухино. Бригаду рабочих возглавлял дорожный мастер коммунист М. П. Потанин. Во время первой же поездки снегоочиститель на полном ходу, не поднимая ножей, врезался в переезд около станции Куракино. Вскоре Потанин и слесарь П. Ф. Сечин таким же путем вывели из строя второй снегоочиститель при въезде на станцию Поныри. Гитлеровцам пришлось расчищать пути от снега ручным способом.
В феврале 1942 года машинисту И. Деменину было приказано вести в Курск состав, груженный танками. На перегоне Еропкино-Змиевка паровоз отказал из-за "неожиданной" поломки золотниковых колец... Поломка, естественно, была не случайной. Машинистом-приемщиком паровозов из ремонта работал подпольщик П. А Сутырин. Он, как правило, принимал от ремонтников и выпускал паровозы на линию с дефектами. В январе 1942 года он был пойман с поличным: в принятом им паровозе при осмотре были обнаружены дефекты, грозившие аварией при первой же поездке. Начальник узла Майер, зверски избив патриота, сбросил его со второго этажа. 25 апреля 1942 года П. А. Сутырин скончался.
В феврале 1942 года около паровозного депо за одну ночь было заморожено сразу семь паровозов. Майер вызвал к себе дежурного кочегара В. М. Громова, избил его за "халатность" и пригрозил при повторении подобного случая повесить на деповских воротах. Но иногда выручала и спесь гитлеровцев. Как рассказывают машинисты-орловчане, гитлеровцы, наблюдая различные поломки и аварии на советских паровозах, пренебрежительно говорили, что русские локомотивы плохи, невыносливы в эксплуатации, а поэтому и отказывают в работе на каждом шагу. Советские машинисты в таких случаях охотно поддакивали.
В течение зимы 1941/42 года орловские железнодорожники разными путями вывели из строя почти все пригнанные оккупантами в Орел из Брянска и с других захваченных ими станций паровозы. Это была большая победа патриотов. Дело дошло до того, что весной 1942 года гитлеровцы вынуждены были пригнать в Орел паровозы из Германии.
Ощутимые удары по вражеским перевозкам наносили не только машинисты, но и работники других служб.
Коммунист А. Грачев работал стрелочником. Здесь он сблизился с солдатом немцем Эмилем Блеме, который назвался коммунистом. Блеме был старшим стрелочником на пятом посту, а Грачев - его помощником. Эмиль немного говорил по-русски. Русский и немецкий коммунисты хорошо понимали друг друга и действовали заодно. Вместе они совершили несколько крупных диверсий. Однажды по договоренности с Блеме при маневрировании поезда, груженного автомашинами, Грачев перевел под составом стрелки на незаданный путь. Произошел разрез стрелки, состав сошел с рельсов, было повреждено несколько платформ и разбито пять автомашин. В другой раз Грачев не подал сигнала остановки, в результате состав потерпел крушение, было смято несколько платформ и разбито 12 грузовых автомашин. В феврале 1943 года Грачев со своим шефом допустили "ошибку" - направили шедший для набора воды паровоз на занятый воинским составом путь. В результате паровоз врезался в хвост стоящего поезда - 8 платформ с грузовыми автомашинами были раздавлены.
Каждый раз после диверсий над головою Грачева нависала смертельная опасность, но всегда Блеме ручался за благонадежность своего помощника и объяснял аварии "объективными" причинами.
Много вреда нанесла оккупантам мобилизованная для очистки стрелок, уборки путей и на другие подсобные работы на узле молодежь. А. Захаров, Н. Михайлов и другие подсыпали песок в буксы вагонов, затормаживали ручные тормоза, в результате чего получался на колесной паре ползун, который бил рельсы. Такие вагоны гитлеровцам приходилось отцеплять в пути. Задерживалось движение поездов. А. Никулин придумал остроумную сигнализацию для советской авиации: во время авиационных налетов на узел он забирался на крыши вагонов и укладывал там включенные электрофонарики, и таким образом наводил советских летчиков на воинские эшелоны. Фонари он и его друзья раздобывали у немецких солдат. Тот же Никулин, работая сцепщиком вагонов, удачно использовал тормозной башмак для сбрасывания с рельсов вагонов, груженных боеприпасами и прочими военными материалами.
Рискуя жизнью, железнодорожники использовали для диверсий налеты советских самолетов на узел, когда немецкий персонал и охрана узла обычно прятались в убежищах. То, что не попадало под советские фугаски или зажигалки, загоралось от рук бесстрашных патриотов. Особенно активно проводили подобные операции комсомольцы Н. Зеленин, В. Иванов, А. Борзенков, Н. Мерцалов, И. Котович, С. Голофеев и Г. Шелевкин. Ими был сожжен склад на станции Орел-1, в котором хранилось большое количество парашютов и продовольствия. В другой раз они сожгли несколько вагонов с военным обмундированием и снаряжением.
Гитлеровцы доставляли в Орел по железной дороге большое количество бензина и складировали его на Привокзальной площади. Отсюда бензин развозился на фронт, аэродромы и т. д. Тут же был устроен заправочный пункт для автомашин. В феврале 1942 года, когда на складе скопилось более 500 двухсотлитровых бочек с бензином и разгружался очередной, только что прибывший состав с горючим, вспыхнул пожар. Огонь охватил огромные штабеля бочек и перекинулся на стоявший рядом состав с горючим и находившийся за ним эшелон с артиллерийскими снарядами. Всю ночь бушевал огонь, уничтоживший полностью огромный склад бензина, состав с бочками для горючего и несколько вагонов с боеприпасами. В октябре 1942 года патриоты-железнодорожники подожгли склад нефти, на которой работала электростанция, питавшая энергией паровозное депо и другие службы узла. Несколько раз возникали пожары в паровозном депо.
Гитлеровцы сбивались с ног в поисках диверсантов, но безуспешно.
Молодые патриоты В. Шевлюга, И. Гончаров, Н. Яхонтов, В. Голомысов, П. Щекотихин и А. Агошков работали на станции связистами, обслуживая воздушные линии узла. Они всячески нарушали связь, а при восстановлении ее путали провода, замыкали их, делали плохие пайки. Патриоты имели доступ к серной кислоте, которая была на сигнальных постах. Однажды Голомысов и Яхонтов наполнили кислотой 30 стеклянных бутылочек. Когда на станции остановился состав с артиллерийскими орудиями на платформах, Голомысов и Агошков подобрались к ним, порезали чехлы и побросали бутылочки с кислотой в стволы орудий. В другой раз связисты из группы В. Шевлюги вывели из строя все станционные аккумуляторы, подсыпав металлические опилки в электролит. После этого случая русские электрики и связисты были сняты с ночных дежурств на станции.
Начальник узла Майер, не доверяя орловским железнодорожникам, назначил своих контролеров в каждую паровозную бригаду, приставил надсмотрщиков к составителям поездов, сцепщикам и стрелочникам, установил жесткий контроль над путейцами, но патриоты-железнодорожники ухитрялись обманывать немецких контролеров. Некоторые из немецких контролеров, такие, как Эмиль Блеме, Ганц Якоби, солдаты Пауль, Вилли, Генрих (фамилии их не установлены), и другие, со временем нашли общий язык с советскими рабочими, прониклись ненавистью к фашизму и, как могли, помогали подпольщикам.
 
Продолжение
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Сайт создали Михаил и Елена КузьминыхБесплатный хостинг uCoz